А поскольку у грядущего нового-старого президента России в кармане два срока по шесть лет (не только в синеокой республике научились перелицовывать Основной закон!), то и времени для занятий «белорусским вопросом» — до черта и больше.
К тому же Путин не меньше белорусского официального лидера любит спорт и охотно демонстрирует мускулы даже в прямом смысле слова. Так что энергии тоже хватит.
Впрочем, Путин, Медведев, Иванов-Сидоров — парадигма та же. Как полагают белорусские эксперты, рука Кремля в мягкой перчатке так или иначе усиливала бы хватку на горле союзника. Грех не воспользоваться его аховым положением.
Карлсон вернулся
«Фактически Путин никуда и не уходил, оставался кормчим», — говорит минский аналитик-международник Роман Яковлевский.
В комментарии для Naviny.by эксперт подчеркнул, что Таможенный союз и Единое экономическое пространство — это как раз «фишки Путина». Он же ратует за единый рубль «как инструмент более тесной интеграции по-российски, то есть неравноправной, с кремлевской монополией».
«Вот ее усиления и надо ждать», — прогнозирует Яковлевский.
Добавим, что у Лукашенко с Путиным не заладилось с самого начала. Злые языки тогда, в 2000-м, язвили: какой пассаж, неприметный чекист обошел славянского витязя (в котором, говорят, по-матерински души не чаяла Наина Ельцина)! Короче, поставил крест на грезах белорусского президента о кремлевском престоле.
Путину тогда приклеили лейбл «немец в Кремле» — с намеком на службу в ГДР и непривычный после Ельцина трезвый рационализм.
Второй президент России отбросил добродушный демократизм своего предшественника, все эти игры в чуждую меркантильности братскую интеграцию, двуглаво-паритетное союзное государство. И поставил вопрос ребром: поскольку белорусская экономика-де — три процента российской, то максимально широкий жест с нашей стороны — можем принять в Россию шестью областями.
Даже по скупым телекадрам для широкой публики чувствовалось, сколь тяжело состыковаться ментально, психологически двум президентам, формально самым близким союзникам — утонченно-ироничному питерцу и бывшему директору совхоза «Городец». Особенно после того, как российский лидер метафорически предложил белорусскому коллеге отбросить иллюзии насчет равноправного союза — «отделить мух от котлет».
Впрочем, до конца сепарировать их и поныне не удается. Тот же Путин ради нового интеграционного детища — ЕЭП — вынужден крошить Минску кусочки котлетки в виде «интеграционного понижающего коэффициента» на газ.
Мягко стелет, да жестко спать
Белорусское руководство хорошо знает русскую пословицу «мягко стелет, да жестко спать». И, наверное, именно так воспринимало два визита Путина в Минск минувшей весной.
Тот обещал помочь со строительством АЭС (дополнительная привязка к России!), предлагал слить МАЗ с КамАЗом (читай: отдать легендарный бренд). А соратник премьера, министр финансов России и злой гений белорусского начальства Алексей Кудрин объяснил: хотите кредит ЕврАзЭС — начинайте масштабную приватизацию, этак миллиарда на три долларов в год.
Понятно, речь идет в основном о продаже российскому капиталу. Запад после месилова 19 декабря и конвейера политических судов над действующими лицами Площади особо не разгонится ни кредиты давать, ни инвестировать.
Эксперт белорусского аналитического центра «Стратегия» Валерий Карбалевич видит угрозу для Минска не столько в скором возвращении Путина в Кремль, сколько в том, что «позиции Беларуси в противостоянии прессингу России стали в принципе слабее».
Впрочем, нет худа без добра: когда Москва загнала в угол своими «предъявами», официальный Минск почувствовал прилив гуманизма и стал пачками выпускать декабристов. Нужно срочно разблокировать западный вектор. Геополитические качели видятся режиму спасением от московской хватки.
«Немец в Кремле» — паника в Минске?
Как только нынешний номинальный лидер России Дмитрий Медведев на недавнем съезде единороссов предложил нынешнему премьеру пойти в президенты, сонм пристрастных комментаторов стал стращать белорусское начальство приближением апокалипсиса. Вот, мол, у Путина после марта 2012 года развяжутся руки для решающей разборки с давно сидящим в печенках белорусским партнером.
Да, в грядущей второй серии «Мух и котлет» приятного мало, но, замечают другие эксперты, Москва усиливала бы прессинг в любом случае. Не секрет, что в белорусском вопросе нынешние президент и премьер России лишь распределяли меж собой роли злого и доброго следователей. Путин, возвратившись в Кремль, разве что добавит в этот сюжет «холодной головы», жесткого расчета.
Но при этом, как отметил в интервью для Naviny.by Валерий Карбалевич, Кремль вряд ли станет форсировать некий сценарий замещения власти в Синеокой. Для российского руководства важно, чтобы Беларусь оставалась в зоне геополитического влияния Кремля.
Резких же движений Москвы следует ожидать лишь в том случае, если в соседней стране начнутся внутренние волнения, прогнозирует Карбалевич. Мотивация понятна: российские элиты страшно боятся, что синеокая сестра коварно свалит на Запад (другое дело, что фобии эти раздуты).
Аналитик Роман Яковлевский, в свою очередь, прогнозирует, что со стороны Кремля при любом раскладе «будут продолжаться негромкие поиски альтернативы Лукашенко». Что, соответственно, обострит проблему политического выживания для нынешней верхушки белорусского режима.
При этом ее главный враг — экономика. Надо полагать, не от хорошей жизни Лукашенко в минувшую пятницу на экстренной встрече с Алексеем Миллером предложил «Газпрому» купить не только вторую часть белорусской трубы, но и еще ряд активов.
Классическая инкорпорация Кремлю ни к чему, полагает Яковлевский: зачем взваливать на свои плечи социалку, кормежку двух миллионов пенсионеров? Но по мере того, как основные активы станут прибирать к рукам олигархи с востока, может произойти «колонизация с сохранением местной администрации», прогнозирует эксперт.
Естественно, замена фигур в этой администрации станет делом техники. Верхушка белорусского режима долго и упорно загоняла себя в эту западню.
Печально, однако, то, что у народа фактически нет права голоса, да и сам он в основном хлопочет о припасах на зиму. Запад же, несмотря на разработку новых стратегий, вряд ли готов класться костьми за светлое европейское будущее синеокой республики, основная часть народонаселения которой удивительно индифферентна к ее судьбе.