Немецкий ПЕН-центр присудил премию имени Хермана Кестена за этот год корреспонденту российской "Новой газеты" в Минске Ирине Халип. В воскресенье, 11 ноября, в городе Дармштадт пройдет церемония вручения премии. Она приурочена к Международному дню писателя в заключении, который отмечают 15 ноября.
Премия в размере 10 тысяч евро вручается защитникам свободы слова, подвергающимся политическим репрессиям. Ирина Халип весной 2011 года была осуждена на два года лишения свободы с отсрочкой на два года за участие в массовых протестах 19 декабря 2010 года. Ее супруг - известный белорусский оппозиционер Андрей Санников недавно получил политическое убежище в Великобритании.
DW: Собираетесь ли вы принять участие в церемонии вручения премии в Германии?
Ирина Халип: Я буду участвовать, если можно так выразиться, виртуально, посредством скайп-конференции. Лично принять награду я не смогу.
- Пустой стул на церемонии вручения премии - это, по выражению генерального секретаря немецкого ПЕН-центра Херберта Визнера (Herbert Wiesner), уже традиция. Лауреат 2010 года китайский правозащитник Лю Сяобо также не смог лично принять награду, так как сидел в тюрьме.
- Я тоже только формально нахожусь на свободе. В реальности я живу в условиях домашнего ареста. Мне запрещено выезжать за пределы Беларуси и выходить из дома после десяти вечера. Я обязана отмечаться в милиции по понедельникам. В те дни, когда я не отмечаюсь, милиционеры приходят ночью проверять, дома ли я. В июле следующего года у меня заканчивается отсрочка исполнения приговора, и суд будет решать, отправить ли меня в колонию, освободить ли меня или продлить ли мне отсрочку.
- Месяц тому назад Александр Лукашенко в интервью британскому журналисту пообещал, что позволит вам выезжать из страны. Можете ли вы теперь передвигаться свободно?
- О чем вы говорите? Не имеет смысла комментировать слова Лукашенко. Все знают им цену.
- Ваш муж Андрей Санников недавно получил политическое убежище в Великобритании. Как вы отнеслись к его решению?
- Это было наше общее решение, которое обсуждалось еще до его отъезда. Безусловно, я это могу только поддерживать. Потому что я уже достаточно наездилась с передачами в тюрьмы. Я достаточно времени потратила на бессмысленные телефонные звонки в различные инстанции с вопросом, где мой муж, когда его этапировали из одной колонии в другую. Я предпочту, чтобы он был в безопасности.
- Планируете ли вы последовать за ним в Великобританию?
- Я планирую отбыть свое наказание в Беларуси. Я не собираюсь бежать в багажнике автомобиля или как-то еще, чтобы меня здесь объявили в розыск и завели на меня новое уголовное дело. Так что для меня пока этот вопрос неактуален. Вообще же, я мечтаю о том, что наша семья воссоединится в Беларуси.
Сейчас, когда мой муж находится в безопасности, он сможет больше делать для того, чтобы наша страна изменилась. Ведь очень многое зависит от позиции Запада. Если есть возможность работать там, значит, этим надо пользоваться. Я сейчас все-таки не могу в полной мере доносить свою позицию. Люди же, которые уехали за границу после 19 декабря 2010 года, уже стали серьезной политической силой. Думаю, что совместные действия изнутри и извне ускорят перемены в Беларуси.
- Недавно Беларусь покинули также Александр Отрощенков и Дмитрий Бондаренко, члены команды Андрея Санникова. Можно ли говорить о новой волне политэмиграции?
- Это не волна политэмиграции. Просто белорусские власти не могли смириться с тем, что люди вышли из тюрем и продолжили свою активную деятельность. Спецслужбы делали все возможное для того, чтобы вынудить этих людей уехать. Когда вопрос ставится так: ты хочешь быть вдовой Санникова или женой Санникова? - я предпочитаю второе.
- Что вы хотите сказать в своем выступлении на церемонии вручения вам премии Немецкого ПЕН-центра в это воскресенье?
- Я уже подготовила речь, она будет переведена на немецкий язык и зачитана. Мой главный посыл состоит в том, что свобода неделима. Невозможно говорить о свободе собраний без свободы вероисповедания. Нет свободы вероисповедания без свободы мысли. Нет экономической свободы без свободы слова. Свобода или есть, или ее нету. Но все-таки, на мой взгляд, все начинается именно со свободы слова, - она первична.