Глава польской дипломатии Радослав Сикорски, ставший после разгона в Минске Площади-2010 одним из главных хулителей белорусского режима, пророчит ему именно тунисский или египетский вариант. Недавно Сикорски «дружески» посоветовал бессменному президенту синеокой республики «держать самолет готовым к быстрому взлету в любое время».
Да эти западники просто злобствуют, потому что сорвались их планы в Беларуси — так, в свою очередь, 19 февраля в Раубичах объяснил народу международную обстановку Александр Лукашенко.
Впрочем, и он посоветовал всем извлечь уроки из бурных событий в арабском мире.
Мубарак: если друг оказался вдруг…
«Мы еще будем все созерцать: от этой тунисизации, каиризации и прочего, ливизации, мир еще вздрогнет, и не один раз», — спрогнозировал Лукашенко.
Свой анализ событий в регионе он свел к генеральному выводу о коварстве Запада: «Вот их честность и порядочность. Ведь Хосни Мубарак был ближайшим другом американцев».
Европейцы, впрочем, тоже хороши гуси: «Тунис и другие — это был вообще образец для развития Африки. Их создавал и поддерживал Евросоюз. И что произошло, когда там начались волнения? Они кинули этих президентов и начали требовать демократии».
Резюме: Западу верить нельзя — «кинет».
Этот акцент аналитик Сергей Чалый считает главным во всем пассаже. И дело не только в потребностях сиюминутного пиара: надо же народу разжевать, отчего снова мы с империалистами на ножах.
По мнению Чалого, белорусский президент еще и в принципе «понимает, что у него нет хорошей exit strategy (стратегии выхода. — А.К.). И никакие гарантии от Запада он не примет, потому что действительно убежден: верить нельзя». А значит — «пойдет до конца», сказал эксперт в интервью для Naviny.by.
Вопрос в том, каков ресурс созданной в Беларуси системы и нащупанной интуитивно внешней политики, позволяющей раз за разом выскальзывать из геополитических клещей.
Смотрите: ведь в отличие от Мубарака, который до последнего времени и впрямь был у Вашингтона как у аллаха за пазухой, у Лукашенко давно нет надежного покровителя.
Да, Россия еще подбрасывает дотации, но все скупее. А хочет все больше. Декабрьское замирение с Медведевым — иллюзорно. В январе Москва уже «наклонила» по нефти, якобы беспошлинной, набросив 46 долларов на тонну (и назвав это издевательски «премией»). И еще может быть большой скандал по итогам суда над двумя российскими участниками Площади.
К слову, и в Сочи, судя по всему, не сошлись лыжные трассы отдыхавшего там недавно Лукашенко и дуумвиров, хотя катались они рядом.
Короче, с Россией полномасштабный конфликт может вспыхнуть в любой момент. Ну а с Западом холодная война в лучших традициях уже идет. Более того, 21 февраля белорусский официальный лидер заговорил и о возможном применении армии, в частности пригрозив соседям второй Чечней или вторым Косовом.
Социальный контракт под ударом
Чем же все-таки прочна белорусская авторитарная цитадель? До сих пор власть и рейтинг первого белорусского президента держались не только на политике сильной руки, но и на выполнении социального контракта: чарка, шкварка, иномарка (пусть себе и подержанная). Как будет дальше?
Массы думают желудком, замечают циники (или реалисты?). Лукашенко наверняка прекрасно помнит картину минской Площади апреля 1991 года. К слову, тогда народ (в основном работяги с гигантов социндустрии) собрался на том же месте, что и 19 декабря 2010 года, только название было еще советское — площадь Ленина.
Разгонять сто тысяч пролетариев тогдашние власти не отважились. Людей было много, милиции мало (это потом уже, в президентскую эпоху, нарастят силовой кулак). И еще: была в моде демократия, ставка на диалог. К людям вышел Станислав Шушкевич, в ту пору — первый зампред Верховного Совета.
Тогда Площадь создали два фактора: резкий «павловский» скачок цен и (подчеркну это!) чувство, что власть уже не та. К апрелю 1991 года коммунистический режим показал слабину, отменил 6-ю статью советской конституции о руководящей роли КПСС, провел полудемократические выборы.
Короче, вот они, главные уроки, которые ныне твердят про себя власти: хлеба, зрелищ (ударные дозы хоккея и т.д.) — и никакого гнилого либерализма!
В частности, режим, напуганный Площадью-2010, резко повышает градус страха. В постсоветской стране, после десятилетий тоталитаризма, сталинских черных воронков, это не так уж сложно.
Сложнее с экономикой. Система на подсосе, нужны реформы, но либерализация даже в этой сфере теперь страшит особенно: события 19 декабря обострили властные фобии.
А тем временем цены рванули, социальный контракт под угрозой. Чем дальше, тем в большей степени экономика становится врагом режима — похлеще обескровленной оппозиции.
«Большая дуга» треснула
К слову, эффект тунисского домино привел к тому, что оказалась под ударом ставка Минска на арабский мир (плюс мусульманский Иран).
Помните, когда еще в 90-х началась первая заруба с Западом, белорусские дипломаты не от хорошей жизни сработали доктрину «большой дуги внешней политики»? В ней роль ключевых партнеров отвели странам, неприхотливым по части демократии. Мол, Запад придирается, ну и черт с ним — мы с друзьями из третьего мира кашу сварим! В том числе экономическую — у них там нефти залейся и все такое.
Но режимы арабо-мусульманского мира, которые занимали важное место в этой доктрине, оказались не такими стабильными, как казалось.
«Политические потрясения в Египте и других арабских государствах поставили под вопрос правильность всей концепции «многовекторной внешней политики» Минска с ее акцентом на третий мир», — отметил в интервью для Naviny.by кандидат исторических наук Александр Тихомиров.
Отметим попутно, что революционное цунами в арабском мире развенчивает миф о «своем пути», некой особой патриархальной безропотности отдельных народов, который активно культивируется и белорусской пропагандой.
Хотя в чем Лукашенко прав, так это в акценте на опасность скатывания этих стран в воинствующий исламизм. Пример — иранская революция, когда прогнали ненавистного шаха.
С Западом и впрямь не договоришься
А в чем же внешнеполитический секрет белорусского режима? Несгибаемость — это почти на 100% пиар. Ресурс же — в маневрировании. И, соответственно, в получении дивидендов с разных сторон (это надо уметь, согласитесь, чтобы параллельно — и энергетический грант Москвы, и деньги МВФ).
Небольшую страну с малой открытой экономикой спасает именно ее уникальное положение на европейском перекрестке, на стыке России и Запада.
Помните, у Киплинга: «О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут…». Минск классно играет на их противоречиях, разности целей и ценностей. Говоря проще — разводит.
К тому же Западу сейчас, положа руку на сердце, не до Беларуси. Протуберанцы гнева в арабском мире — сюжет куда более волнующий.
«Лукашенко в какой-то мере прав, когда говорит, что Беларусь не создает проблем Западу, — отметил в интервью для Naviny.by минский обозреватель-международник Андрей Федоров. — В том смысле, что отсюда не исходят такие угрозы безопасности Европы, как, например, из исламского мира. Но точнее будет сказать, что белорусский режим создает Европе проблемы морального плана».
И вот здесь опасения белорусского официального лидера обоснованы. Как бы ни склонялась погрязшая в филистерском комфорте Европа к прагматичному диалогу с «последней диктатурой», отречься от ценностей она не может.
Действительно, Запад с его заморочками никогда не даст гарантий, что будет сквозь пальцы смотреть на подавление внутренних протестов. В этом плане с ним и впрямь не договоришься.
Остается держать страну в ежовых рукавицах. Даже усеченная либерализация осени-2010 показала, что и “памяркоўныя” белорусы быстро раскрепощаются, политизируются, входят во вкус уличного действа. А уличное действо — самый нелюбимый властью жанр народного творчества. Улица непредсказуема и мощна.
Страхового полиса от революции нет
Разгон Площади-2010 и последующая зачистка всего, что шевелится, — это репрессивная прививка от революционного вируса.
Но насколько надежна вакцина?
С одной стороны, мантры «буря, скоро грянет буря!» изрядно себя дискретитировали. Помните, стратеги борьбы с режимом заверяли: стоит только наползти экономическому кризису — народ сразу ломанется на улицы и система падет в один миг! На рубеже 2009-го грянул кризис — и что?
Народ только больше скукожился, стал еще сильнее заглядывать начальству в рот, вырос страх потерять место, даже худой паек. Социологи назвали это «эффектом понижающей адаптации». По белорусски — «хавайся ў бульбу».
Не факт, конечно, что белорусы готовы траву есть и говорить: ах, витамины! Но, как саркастически замечает эксперт Сергей Чалый, убежденный, что начальство будет втихаря урезать социальный контракт, «до Северной Кореи еще большой путь».
С другой стороны, выжженная политическая пустыня обманчива. Автору этих строк приходилось бывать в Иордании, Египте. И было впечатление, что там все схвачено, альтернатива задушена, народ безропотен, — короче, глухо как в танке. А что мы видим сегодня?
Это уже постфактум политологи начинают умно раскладывать все по полочкам: вот вам глубинные причины, движущие силы, вот как созревали гроздья гнева и все такое.
А так — урок любой, пожалуй, революции, в том, что она непредсказуема, внезапна. Стабильность диктатур иллюзорна. И любая из них рано или поздно падает — если не под ударами бунта, то от неизбежного загнивания.
Как ни банально, но страховка от революций одна — демократия. Белорусские власти таким страховым полисом похвастаться не могут.