Кстати, даты между собой связаны. Майский реферерендум 1995 года, по итогам которого «националистическая» символика (исторические бело-красно-белый флаг и герб «Погоня») была заменена слегка перелицованной советской, стал частью восточной стратегии молодого тогда президента Александра Лукашенко.
Так символически он начал эпоху «братской интеграции» с Россией. Как минимум эта политика представлялась выгодной с точки зрения ресурсной подпитки экономики, а задачей-максимум на определенном этапе выглядело овладение Кремлем.
«Братская интеграция» скисла
Что же мы видим сегодня? Владимир Путин, став преемником Ельцина, перечеркнул надежды белорусского лидера на кремлевский трон. Более того, новый президент соседней страны предложил то, до чего, как возмущался потом Лукашенко, не додумался даже Сталин — вступить в постимперское государство шестью областями.
Российские субсидии для белорусской экономики и сегодня крайне важны, но они уже не обеспечивают безбедное существование квазисоветской модели. И модель обветшала, и Москва стала дозировать поддержку строже.
Более того, «после Крыма» белорусское руководство гораздо неуютнее почувствовало себя и в плане безопасности. Пришлось усилить геополитическое лавирование. Белорусская правящая верхушка, глядя на донбасский сценарий, задумалась об опасных последствиях массовой русификации населения, разрушительной силе московской пропаганды.
Начался процесс, который назвали мягкой белорусизацией. Власти слегка подобрели к культурным проектам «свядомых» (так презрительно Лукашенко называл да и продолжает называть национально ориентированную публику). Чиновники и члены БРСМ начали по торжественным дням облачаться в вышиванки. Даже милиция стала иногда сквозь пальцы смотреть на пронос «националистической» символики на стадионы и в концертные залы.
А в конце февраля нынешнего года Лукашенко даже обмолвился, что нам-де не помешает «здравый национализм». И велел достоверно отразить в новых учебниках историю становления белорусского государства. Из контекста следовало, что начинать надо с середины IX века — времени создания Полоцкой земли (которая возникла, заметьте, гораздо раньше Московского княжества).
А если так, то как бы реабилитируются и «Погоня», бывшая столетия назад гербом Великого княжества Литовского, и бело-красно-белый флаг («бел-чырвона-белы», БЧБ на сленге «свядомых»), связанный с Белорусской Народной Республикой, возникшей раньше БССР.
Между прочим, «Погоня» присутствует на гербах некоторых белорусских городов (Могилев, Речица, Лепель) и областей (Витебская, Гомельская), так что когда блюстители винтят молодежь в майках с изображением конного рыцаря (мол, запрещенная символика), то показывают, кроме грубости, еще и вопиющее невежество.
Да и БЧБ был государственным флагом с 1991 по 1995 годы (почему и пришлось проводить тот самый референдум). Так что заслуживает уважения как минимум в качестве историко-культурной ценности.
Кстати, в последние годы среди политологов гуляла версия, что логика углубления противоречий с Кремлем исподволь обеспечит дрейф Лукашенко в сторону этакого национализма-лайт (если на то пошло, в истории, мол, немало примеров именно националистических диктатур).
Националистов снова сделали пугалом и мишенью
Но через считанные дни после спича о «здравом национализме», в начале марта, по прямому указанию того же Лукашенко силовики начали жестко подавлять разросшиеся к тому времени уличные протесты «дармоедов». Параллельно развернулась пропагандистская вакханалия, направленная на демонизацию и дискредидацию «пятой колонны», которая-де инспирировала (причем с подачи и при поддержке Запада) антигосударственные выступления.
А костяк пятой колонны в представлении высокопоставленных деятелей в погонах и гражданке — это те самые «свядомыя». Значит, надо их давить.
Так все вернулось на круги своя. Причем репрессивный тренд материализовался в мрачной форме «дела патриотов». Арестована группа людей, имевших отношение к давно прекратившей деятельность неформальной спортивно-патриотической организации «Белый легион». Им грозят сроки за якобы подготовку массовых беспорядков или создание незаконного вооруженного формирования.
Государственные СМИ, презрев презумпцию невиновности, уже изобразили фигурантов дела исчадиями ада, хотевшими-де залить синеокую республику кровью. КГБ отмалчивается. Правозащитники же прозрачно намекают, что в случае суровых приговоров «легионеры» могут быть объявлены политическими заключенными.
Наверху думают, как смягчить скандал
Правда, после подавления протестов наверху поостыли и спохватились, что сжигать мосты в отношениях с Западом (который хоть и сдержанно, но достаточно четко выразил неодобрение) глупо по соображениям безопасности и пополнения финансов.
Сейчас белорусская дипломатия всячески пытается убедить Европу и Вашингтон, что тот срыв в репрессии был ситуативным (безопасность, сами понимаете, бла-бла-бла, и потом, между нами, эти солдафоны такие грубые), а вообще давайте и дальше нормализовывать отношения.
Той поддержки, которую Москва пообещала после переговоров Лукашенко с Путиным 3 апреля, для решения проблем белорусской экономики явно недостаточно. Все равно нужно просить кредит МВФ, европейские деньги, заманивать в страну западных инвесторов.
В плане геополитическом Минску тоже необходимо поле для маневра. Чем хуже отношения с Европой и США, тем проще Кремлю брать белорусского союзника за горло.
Короче, хотя бы ради игры с Западом в разборках со «свядомыми» власти могут поумерить пыл. Не исключены и мягкие, гибридные (скажем, не лишение, а ограничение свободы, условные сроки) приговоры по «делу патриотов», и более глубокое прописывание корней белорусской государственности в учебниках, и новые дефиле провластной публики в вышиванках по разнарядке.
Для дискуссии о символах еще будет другое время
Но какими бы ни были извивы «генеральной линии», думаю, что по большом счету нынешний белорусский президент и те, кому дороги БЧБ с «Погоней», никогда не найдут общего языка (и в прямом, и в фигуральном смысле).
И дело не только в том, что официальный лидер учил советскую историю и по сегодняшний день находится в плену ее канонов, а белорусские слова употребляет преимущественно в язвительном контексте, для высмеивания внутренних врагов.
Главная закавыка в том, что сознательные патриоты хотят видеть Беларусь не такой, какой сделал ее Лукашенко. Хотят видеть демократической, поистине европейской страной, правовым государством. А бессменному президенту европейские ценности представляются гнилыми и угрожающими конструкции его системы.
Ирония же судьбы в том, что реставрация белорусским режимом советских по духу государственных символов как бы накликала злой рок: созданная Лукашенко модель повторяет путь СССР — стагнация, деградация, загнивание, моральное разложение правящей элиты, фальшь идеологии, утрата экономической конкурентоспособности...
Но пока система работает, особенно в плане подавления. Так что милиция по-прежнему винтит людей с БЧБ (свежий пример — как схватили в Бресте на День Победы ветерана афганской войны Александра Сахарука).
А для дискуссии о национальных символах у белорусов будет еще другое, более благоприятное время. История в этом вопросе отнюдь не поставила точку.