Но исследования говорят, что толерантность у белорусов — своеобразная, а эксперты убеждены, что превратное понимание термина только вредит развитию страны.
Центр новый идей «Ідэя» решился на 27 году независимости страны приступить к разрушению вредного, как там считают, мифа о белорусах. «У нас, белорусов, принято верить, что мы являемся толерантным народом, но это все же далеко от правды. Дискриминируя многих людей, например, инвалидов, мы поступаем не по-людски не только в их отношении, но мы делаем хуже себе — мы беднеем как общество во всех сферах, вплоть до экономики», — объяснил RFI инициативу центра его глава политолог Рыгор Астапеня.
Толерантность как черта белорусского менталитета плохо сочетается с индексом расизма от ученых Гарвардского университета — в последнем рейтинге белорусы заняли третье место среди самых нетерпимых к представителями других рас в Европе, пропустив вперед чехов и литовцев. Недавняя история в Гомеле, когда жильцы дома почти единогласно отвергли просьбу соседа-колясочника установить подъемник (при этом денег инвалид у них не просил), суд над убийцей гея в Минске в приговоре не учел подтекст конфликта, а увидел лишь злостное хулиганство и нанесение тяжких телесных повреждений по неосторожности — все это, по мнению участников дискуссии, лишь подтверждает какое-то не совсем классическое понимание термина.
Эксперт по культуре и образованию «Либерального клуба», культуролог Вадим Можейко считает белорусскую толерантность красивым мифом для внутреннего и внешнего потребления.
Вадим Можейко: «Мне кажется, белорусская толерантность — это миф из серии, что все белорусы любят картошку. На самом деле это такие же условно-поверхностные наблюдения, как с картошкой — любят картошку, потому что особо нет возможности что-то другое поесть. То же самое и с толерантностью — многим кажется, что они толерантные, потому что они сидят в своем маленьком закрытом мирке, потому что белорусское общество на самом деле довольно атомизированное, у людей нет привычки к горизонтальным совместным действиям, из-за этого люди сидят в закрытом мирке и общаются с десятком-другим людей — и им кажется, что они очень толерантные, потому что у них не возникает конфликта. Чаще всего такие люди, может быть, никогда не встречали иностранца, никогда не встречали человека с другим цветом кожи, с другим гендером, с другими религиозными убеждениями. Как только встречают, зачастую оказывается, что под этим слоем напускной толерантности есть очень глубокие затаенные конфликты, просто о них особенно не вспоминают. Поэтому, мне кажется, толерантность — это такой взгляд сверху, но всегда надо покопать глубже и узнать, кто там в тихом толерантном омуте водится».
Глава МОО «Гендерные перспективы» Ирина Альховка отмечает, что белорусское общество остается очень закрытым, иерархическим, а закрытость предполагает враждебность к чужому или непонятному.
Ирина Альховка: «Я, конечно, говорю с позиции своего профессионального опыта с той группой, с которой я работаю, — это женщины, пострадавшие от дискриминации и насилия, и я вижу очень мало толерантности. Я могу сказать, что (белорусские) люди — нетолерантны. И даже профессиональная группа, тусовка — тоже нетолерантна. Потому что для нас человек, который не похож на нас, это всегда какая-то угроза, мы пытаемся найти рациональный смысл в его или ее действиях и не находим, поэтому делаем очень скоропалительные заключения, что он — дурак, или она — мазохистка, или они вообще там такие — странные люди… Это влияет на наши действия, что мы не готовы солидаризироваться с такими людьми, мы не готовы помогать, мы считаем, что эти люди несут ответственность за свои действия (за то, что они „неправильные“ — RFI). И теряется эмпатичность. То есть равнодушие не есть отождествление толерантности, а толерантность — это все-таки про то, чтобы уважать других и понимать их, сосуществовать с ними рядом, даже если ты не разделяешь этого».
Александр Авдевич, колясочник, проехавший в 2016 году на хендбайке всю Европу — тогда же он побывал в студии RFI в Париже, говорит, что белорусы постоянно путают толерантность с равнодушием. «Иерархические ценности очень важны, особенно это видно по нашим чиновникам, европейские — попроще. Я наших троллю — это помогает», — рассказал Александр Авдевич.
Александр Авдевич: «У нас какой-то высокий руководитель или чиновник не поедет на велике, скажем, на работу или еще что-то. И возможно не потому, что он не хочет, а потому, что он знает, что его босс посмотрит и скажет: „А как это ты там, Николай Петрович, сегодня на велосипеде в исполком приехал? Ты что?“ Мне кажется, что это в силу боязни какого-то авторитета. Я вот это очень сильно троллю. Вначале мне было очень страшно прямо прийти в кабинет к какому-нибудь руководителю и там задать какой-то вопрос, а сейчас я начинаю с того, что чего это я не могу к вам заехать самостоятельно, почему вы не хотите уважать мои права как человека с каким-то видом инвалидности? И, если честно, частенько, особенно в регионах, это воспринимается в штыки: „Ничего себе! А кто это ты такой появился и чего это мы тебе должны сейчас сделать?“»
О белорусских аспектах понимания толерантности говорит Вадим Можейко.
Вадим Можейко: «Белорусская толерантность-де-факто часто является синонимом безразличия и фразы «моя хата с краю». Но «моя хата с краю — это не толерантность, это просто попытка атомизироваться и закрыться от общества. Это фейковая толерантность, потому что люди просто называют толерантностью то, что ею не является. Это в том числе, мне кажется, проблема нехватки глубокого гуманитарного образования, потому что люди не очень-то понимают, что такое на самом деле толерантность. Где непонимание — там страх, где страх — там враждебность».
Ирина Альховка, как и другие эксперты, убеждена, что настоящую толерантность удастся привить только через образование белорусов.
Ирина Альховка: «Конечно, нужно образовывать детей, начинать, как всегда, со школы, то есть выбросить половину предметов, которые не учат life skills».
Вместе с тем, если говорить об отношении к мигрантам, то, как отмечает правозащитница из организации Human Constanta Наста Лойко, Беларусь на уровне законодательства действительно стремится к международным стандартам в отношении иностранцев. Другое дело, что практика от теории отстает: «Очень низкая профильная подготовка всех чиновников, которые зачастую просто не понимают, как коммуницировать с иностранцами, не понимают и не принимают их стрессового состояния и других специфических факторов».
Что касается других уязвимых групп, меньшинств в Беларуси, то тут все сложно и нетолерантно. Так, например, в 2017 году уровень равенства ЛГБТ и уважения к их правам в Беларуси оценен «Международной ассоциацией лесбиянок, геев, бисексуалов, трансгендеров и интерсексуалов» на 13% из 100 возможных.