Кристофер Уокер: в Европе не до конца понимают вызова российской пропаганды

Страны ЕС не до конца понимают вызова российской пропаганды, полагает исполнительный директор Международного форума демократических исследований Национального фонда поддержки демократии Кристофер Уокер. По его мнению, западные демократии в полной мере не осознают всю опасность попытки повлиять на публичное пространство их стран.

«Я не уверен, что западные демократии поняли, что попытки авторитерных СМИ влиять на их информационное пространство имеют место», - сказал он в интервью DELFI.

- У любой большой страны есть некая стратегия, которую можно назвать «мягкой силой». Что не так с Россией, которая декларирует свою «мягкую силу», однако уже ее пропаганда заставляет беспокоится правительства ряда стран?

- Вопрос о мягкой силе очень важен. Это выражение применил профессор Джозеф Най, и изначальное значение слова было — развитие невоенных методов, которые привлекают других к твоей модели. Если говорить о России, а также других странах с репрессивной моделью управления, когда не разрешены свободные СМИ, политическая оппозиция и ведутся репрессии в отношении гражданского общества, то они используют эти инструменты и тратят на это огромные средства, и мы называем это мягкой силой. Я думаю, что, наверное, пришло время придумать новый термин. Эта сила на самом деле не мягкая, и она ведется не в духе определения Д.Ная. Я думаю, что нужно внимательно взглянуть на то, в чем цель такого рода силы воздействия, к чему она стремится. Стремится привлекать или стремится разоблачить? Поэтому, я думаю, изначально стоит задуматься, в чем различие между мягкой силой, которая привлекательна, и способом влияния, который имеет другие конечные цели.

- Какие инструменты есть у Запада для противостояния российской пропаганде?

- Одна из вещей о которой мы слышим — это недостаток консенсуса, стратегического мышления и координации между западными демократиями при размышлении об ответе этой авторитарной версии мягкой силы. Есть предположения, и многие об этом говорят, что мир будет развиваться в направлении консенсуса, переговоров, что очень характерно для ЕС, где страны-члены приходят к консенсусу и работают в мире. Но, я думаю, что ситуация изменилась. И некоторые говорили, что появление стран, чьи политические системы основаны на совершенно иных ценностях — без свободы слова, собраний, без политической оппозиции, с коррупцией, такие как Иран, Китай и Россия, - это вызов для политического поля и посылов демократии. Поэтому для демократии сейчас очень трудное время в выработке соответствующего ответа на новый вызов.

- Как мы видим, Европа очень разная, если мы говорим о российской пропаганде. К примеру, страны Балтии в этом плане отличаются от остальных. Какой рецепт поведения вы видите, если у вас есть такой сосед как Россия в качестве данности?

- Усилия России в информационной среде имеют три направления. Одно из них — внутри РФ, где очень серьезная цензура. Потом у нас есть русскоязычные общины вне пределов страны. Везде по разному, но все же это имеет большое влияние — в странах Балтии, Центральной Азии, на Кавказе. Кроме этого есть нерусскоязычное население, в том числе в ЕС, США и других странах. Я думаю, первый шаг — это понять вызов. Я не уверен, что западные демократии поняли, что попытки авторитарных СМИ влиять на их информационное пространство имеют место. До сих пор есть недостаточное понимание этого. Очевидно, ответом на это может быть развитие демократического новостного контента, как альтернативы, как на русском, так и на местных языках. И все это не происходит за одну ночь, это требует усилий, инвестиций. Сейчас идут дискуссии по поводу ответа на это, но пока что это неэффективно, учитывая время и ресурсы, которые принимающие решения лица в Москве (в Пекине и т.д.) тратят на инструменты влияния в публичном пространстве. И я думаю, что демократии, поскольку они разобщены и не могут придти к согласию, стоят перед вызовом, как отвечать на это.