Итак, что же случилось? Самый большой парадокс, который когда-либо случался в истории. Рабочая сила боролась за капитализм. Рабочий класс способствовал упадку государства рабочего класса, поскольку он отказался от марксизма-ленинизма. Согласны мы или нет с Кеном Джовиттом, который в своей работе «Новый мировой беспорядок» берет ленинизм как «цивилизацию», движение близкое к поиску Эммануила Уолленстейна ключа разгадки социализма и капитализма как отдельных цивилизаций, мы должны признать, что переход Восточной Европы от контролируемой государством экономики к основанной на свободном рынке экономике был намного более сложным и болезненным процессом, чем мы, возможно, могли вообразить.

В силу ее характера, приватизация в постсоветских странах подорвала развитие либерально-демократической политики. Это произошло в результате создания политической и моральной пустоты, которая лишила эти страны любых известных объектов социальной и политической идентификации, левых ценностей и идеи социальной справедливости. Прежняя номенклатура осуществила свое победное возвращение к политической и экономической стадии в качестве нового класса предпринимателей и менеджеров. Они создали «новые» социал-демократические или социалистические партии, лишенные самых слабых признаков левой чувствительности. Почти то же самое произошло с новыми правыми партиями, которые назвались консервативными и либеральными, оставаясь намного более склонными к социальной инженерии или политическому маневрированию по всему спектру, чем к защите гражданских и политических свобод.

Крушение коммунизма, как это ни странно, оставило постсоветские общества без левых ценностей. Новые элиты посткоммунистической Европы озабочены своими новыми социальными ролями, властью и престижем и меньше всего заботятся о правах и политическом представлении недостаточно представленных и неимущих. Независимо от того, что существенная часть элиты происходит из прежней коммунистической партии, сейчас они - новые предприниматели. Насколько рабочий класс рассматривается как объект политических дебатов, он является только объектом пустословия. Картина весьма знакомая любому из посткоммунистической Европы.

Здесь рабочая сила не была единственной силой, которая существенно проиграла во время переворотов и преобразований в Восточной Европе. Проиграла вся политическая культура этих обществ. Это более чем верно относительно роста популизма в Восточной Европе за истекшие пять лет. Здесь ничто не должно удивлять нас, поскольку популизм заполняет интеллектуальный вакуум и политическую и моральную пустоту посткоммунизма. Была ли у нас какая-либо альтернатива тому, что случилось? Можно ли было противостоять характеру дикой и полукриминальной приватизации в постсоветских странах?

Как бы то ни было, разнообразие капитализма в Восточной Европе далеко не является политически невинным или нейтральным. Беспочвенный в гражданском обществе и не поддерживаемый им, ребенок приватизации все еще нуждается в примирении с логикой демократической политики и политического плюрализма. Чтобы смягчить последствия такой приватизации, элиты восточноевропейских стран должны будут переориентировать капитал от служения структуре политической власти к действию в пользу гражданского общества.

Поделиться
Комментарии