Новые сообщества появляются не только и не столько старым способом «беженцев», а иначе: путем развития сетевой кооперации, в основном, интеллектуальных центров. Конечно, это только тенденция: новые оппозиционные центры небольшие, а влияние Красной площади на русских стран Балтии и мира пока такое большое, что новые тенденции остаются, скорее, желаемым проектом, хрупкими зачатками, которым пока далеко до сильной политической альтернативы.
Я не буду употреблять таких слов, как «скиталец», «кочевник» по отношению к этим представителям мигрирующей оппозиции и бизнеса, это было бы ошибкой. У кочевых культур есть свои территории, а современные политические мигранты – не только вне территорий, но и не кочуют, а опираются на деятельность динамичных, подвижных кооперированных центров.
Например, в Литве живут и активно работают российские политические деятели, соратники Бориса Немцова, активисты движения «Солидарность»: Михаил Маглов, Всеволод Чернозуб и директор объединения «Объединенный гражданский фронт», соратник Гарри Каспарова Иван Тютрин. Только благодаря их деятельности в Литву и Латвию постоянно приезжает один из лидеров демократической оппозиции Илья Яшин, другие активисты.
Маглов – один из инициаторов создания чего-то похожего на «Союз движения политэмигрантов». Неопределенность названия акцентирует динамику, коммуникацию, кооперацию свободы. Чернозуб вместе со своими коллегами взялся за просвещение русских Литвы и стран Балтии, чтобы показать, какие опасности исходят от Кремля, какова его пропаганда, что такое демократические ценности, за что борется демократическая оппозиция России.
Эта антипропаганда российских активистов в русскоязычной среде, в школах, клубах, на разных встречах очень важна, учитывая, что они не литовцы, и не посланники литовской власти, которые должны «перевоспитать» непослушные меньшинства. Но все же, важна не прямая антипропаганда, а ясность в вопросе о том, почему важна политическая демократическая оппозиция, как в этой деятельности могли бы участвовать граждане Литвы.
Для российской публичной элиты политическая эмиграция – не в новинку. Многие российские философы, исследователи политики, писатели и поэты странствовали по Европе после Октябрьской революции, в зависимости от обстоятельств формируя свои центры в Праге, Берлине, Париже, микроцентр в довоенном Каунасе. Но они по-прежнему несли имперские геополитические и мессианские идеи, хотя и не большевистские. Идеи реставрации монархизма, демократической великой России или Евразии имеют мало общего с современным пониманием открытой демократии с множеством альтернатив.
Сегодня центры новой политической миграции россиян более динамичны, медийны и более западные. Московская оппозиция Болотной ведет себя почти также, как белорусская оппозиция: формирует широкую сеть центров свободы и демократии за границей, без признаков явного лидерства, но с множеством альтернатив коммуникации и гуманитарных проектов.
Активисты Болотной и Белорусского народного фронта не тотально преследуются и запрещаются, а выборочно. Мы имеем дело не с тоталитарными, а со специфическими авторитарными режимами. Поэтому часть российских оппозиционных движений и активисты партий могут продолжать действовать в России, или хотя бы поддерживать определенную связь с общественностью. Аппараты власти Путина и Лукашенко заинтересованы в безопасности публичной, интеллектуальной оппозиции: известных литераторов, философов и предпринимателей. Любые атаки против них очень болезненно воспринимаются на Западе.
И наоборот, менее известные демократические активисты и левый фланг преследуются без угрызения совести. Поэтому новейшее сотрудничество политической свободы проходит не путем создания центров нетрадиционной ссылки диссидентов и беженцев (что было бы актуально при тоталитарных режимах), а путем развития стратегии "выхода штабов за пределы территории" и коммуникационных сетей. Все оппозиционные центры в Москве и Минске не запрывают. А их активисты объединяются со своими коллегами в странах Балтии и Финляндии. В этих соседних с Россией странах формируется интенсивная, сетевая, демократическая оппозиция Кремлю.
География белорусской оппозиции немного иная – в основном между Вильнюсом и Варшавой.
Новая, сетевая оппозиция вместо приказного тона, объясняющего, кто есть враг (США, "фашистские страны Балтии" и "бандеровская Украина") развивает диалог, интерактивные связи с общинами, социальные проекты, из-за которых нарушается сама суть пропаганды: манипулировать в приказном тоне. Пресса друзей Кремля воспитывает русскоязычных в странах Балтии, говоря, что эти страны принимают неправильные международные, военные, экономические, культурные и социальные решения.
Антипропагандистские действия российской демократической оппозиции иные: уважение к разнообразию, прозрачная демократия, открытость к соседу, социальная солидарность и участие, разоблачение ложных сообщений, предложение многих альтернатив, поддержка творческой и открытой оппозиции. Таким образом белорусская и российская демократическая оппозиция действенно и продуктивно включаются в жизнь стран Балтии и Финляндии, поддерживая радио и телепередачи на русском языке, создавая новые интернет-сайты, обеспечивая широкую региональную коммуникацию и сотрудничество. Поэтому, я думаю, оппозицию в России и Беларуси надо всячески поддерживать и вовлекать в создание геополитических альтернатив и их модерацию.
И все же кооперированная, полная альтернатив динамика свободы сталкивается с проблемой временного размещения в конкретном месте. К примеру, в Литве представители демократической России и Беларуси, политические мигранты и их гости сталкиваются с: a) тем, что местные русскоязычные верят Кремлю и нетерпимо относятся к российской оппозиции; b) с ростом бытовой ненависти литовцев и латышей ко всему русскому, с банальной русофобией, которая, как рак, проникает и в коммуникацию культурной и публичной элиты; c) с соблазном создать "единый оппозиционный фронт" и устранить его противоречия.
Итак, перед Литвой, символично – перед Вильнюсом, открывается возможность стать важным центром не только белорусской, но и российской оппозиции и побудить к сотрудничеству политических активистов этих двух стран. Для этого можно формировать новые политические мифологии или действенные альтернативы. Вильнюс в силу своей исторической роли и географического положения, в силу своей славянской многонациональности может приобрести дополнительные возможности стать активным политическим деятелем, деконструирущим и конструирующим региональную политику. Таким центром не может стать ни Киев, который является для этого более подходящим местом по расположению, но он не безопасен в силу оборонительной войны и действия российских спецслужб, а языковые барьеры там также появляются. Поэтому российская демократическая оппозиция рассматривает Киев, скорее, как временную стоянку.
Официальная Беларусь, Лукашенко гордится попкультурным фестивалем "Славянский базар" в Витебске. Однако это скорее "славянский мир в Дроздах", а не демократический мир, полный альтернатив и свободной коммуникации. Широкое пространство для действия заодно с российскими, а шире, славянскими демократическими союзами, сотрудничества или участия в создаваемых ими альтернативах существует в Варшаве, Вильнюсе, Риге, Таллине и Хельсинки.
Российские и белорусские политические мигранты - это лучшие люди из тех, которые приезжают жить в страны Балтии: многие из них молоды, предприимчивы, очень образованы, настроены против Кремля, творческие, активные в различных медиа-пространствах. Кажется, чего ждать: надо их как можно больше поддерживать. Однако русофобия, боязнь чужого и иммиграции в Литве, старые и отжившие мифологии корней и земли сковывают возможности политического сотрудничества, кооперации и участия. А развитие демократической России с опорой на оппозиционные инициативы русских в Балтии - это отличный альтернативный проект кремлевской авторитарной экспансии.
"Русский мир" можно остановить сетевым сотрудничеством в Балтии. Это уникальная геополитическая возможность не закрываться в рамках своего национализма и разбудить историческое и региональное сознание. Нужно лишь одно: поддержать усилия русских в Балтии по демократизации большой России, помочь объяснить русским, что их диаспора – огромна, и они, а не Кремль, являются мировыми лидерами. Поэтому, сотрудничая с диаспорами в Лондоне, Берлине, Тель-Авиве, Нью-Йорке, они могут превратить пропагандистский конструкт "Русского мира" в союз подобный "Русские мира за демократизацию России", где важная роль пришлась бы на долю балтийских стран. Соответственно и центры сотрудничества славян помогли бы однажды преодолеть их утопии "XXX – третий Рим".
