- Основной темой предстоящего саммита в Праге будет инициатива "Восточного партнерства". Как Вам видится его судьба после событий в Молдове, протестов оппозиции в Грузии?
- Я скажу очень просто. "Восточное партнерство" – удочка индивидуально для каждой страны. Мы ведь не будем приравнивать Молдову к Украине, Грузию к Молдове или Азербайджан к Украине. Ситуация во всех этих странах разная, у этих стран разное геополитическое положение. Так что "уравниловки" здесь нет. Это просто шанс для них, а насколько они серьёзно на это посмотрят – решать им. Мы заинтересованы в том, чтобы этот "ремень" демократии насколько можно шире и туже охватил пространство, в хорошем смысле этого слова. В том смысле, чтобы там распрощались с прошлым, чтобы там действительно строилась, была бы зона демократии и безопасности.
- "Восточное партнерство" – польско-шведская инициатива...
- Я бы хотел сказать, что эта инициатива появилась после встречи двух президентов – Качиньского и Адамкуса. То, что партнеры поменялись, думаю, к лучшему. То, что подключилась Швеция, Литвы там сейчас нет, и все называют это польско-шведской инициативой – ради Бога. Между прочим, надо откровенно признать – это весомее. Но мы не в обиде, поскольку чисто с прагматической точки зрения это послужило большему успеху конструирования этой восточной политики.
- Уникальность Литвы в том, что она граничит с единственной страной, включенной в ареал "Восточного партнерства" – Беларусью. Когда там говорят о realpоlitik, она ассоциируется в первую очередь с политикой Берлина. То есть, экономика занимает первое место, а потом уже идут ценности, на которых базируется ЕС. Можно сказать, что последнее время Литва скорректировала свою политику без абсолютизации realpоlitik. Будет ли Вильнюс корректировать что-либо в отношении такого непростого соседа как Беларусь?
- Я думаю, об этом и господин Ушацкас не раз говорил, речь должна идти о последовательности нашей политики. Есть некие тактические вопросы, но нужно обратить внимание, что эта восточная политика только сейчас начинает оформляться. До этого происходил поиск формы, конструирование политики. Вы говорите о Германии и прагматизме, но кто дал самый большой толчок тому, чтобы эта политика обрела контуры и получила одобрение всего ЕС впротивовес средиземноморским странам? Это все произошло при председательстве Германии в ЕС. Так что нужно отдать ей должное, учитывая ее политический вес. Она сумела сделать то, чего мы сейчас ожидаем в Праге, то есть сумела юридически оформить эту политику.
- Президент Литвы Валдас Адамкус предложил создать Трансатлантический энергетический совет. Насколько эта перспектива реальна?
- В принципе, это еще одна попытка создать общую энергетичекую политику, о которой бы пеклись в равной мере и американцы, и европейцы. До этого времени, нужно быть очень откровенным, об энергетической безопасности Европы больше пеклась не сама Европа, а США. Если говорить, к примеру, о нефтепроводе Баку — Тбилиси — Джейхан, единственной альтернативной конструкции, то без помощи и инициативы США она бы не действовала.
Она бы стояла, как сейчас Nabucco, который чуть не был вычеркнут из приоритетных проектов ЕС. Это еще раз показывает одну вещь, что Европа пока не способна без поддержки США, финансовой поддержки, обеспечить себе единую энергетическую политику. В этом ее слабость. Потому идея Трансатлантического энергетического совета – одна из форм. Может быть, получится.
- Совет Россия – НАТО на уровне послов начнет свою работу в конце апреля. Литва последовательно выступала за то, что возобновлять деятельность этого совета пока рано, поскольку Россия не выполнила свои обязательства по Грузии... В Грузии проходили учения НАТО, в связи с которыми Россия была недовольна. Как, по-Вашему мнению, должна себя вести Литва? Она должна далее отстаивать свою точку зрения, к которой большинство не присоединилось, или позиция Литвы должна трансформироваться?
- У нас были разные подходы. Наши оппоненты говорили о том, что нужно разговаривать, потому что не говорить – хуже. Консенсус есть консенсус. И мы согласились, но были некоторые условия, и эти условия – грубо говоря, не забывать о Грузии. На саммите НАТО это все было в коммуникате. Ничего нового, но позиции удержаны те же самые: насчет баз, оккупации территорий, признания квазигосударств.
В другой стороны, сейчас мы посмотрим, будут ли какие-либо сигналы из России. Сторонники возобновления деятельности совета говорили, что нужны знаки из России. Вот и посмотрим, какие знаки доброй воли даст Россия. Тогда будет интересно взглянуть, что скажут наши партнеры.
- В связи с последними событиями в Молдове, протестами оппозиции в Грузии, по Вашему мнению, насколько реально дальнейшее расширение НАТО, принятие новых членов, таких как Грузия, Украина?
- Я думаю, никто не решится, поскольку никто не хочет брать лишний груз, который может создать определенные проблемы. Понять "почему" и "как" происходят события в Молдове – грабеж и, с другой стороны, нормальный протест, для какого-будь португальского или испанского правительства довольно трудно. И нельзя их в этом винить. Другой вопрос – "что" и "кто" за этим стоит. Хочу еще раз сказать, если не будет политической воли для движения в эту сторону (в сторону НАТО - DELFI) – никто не поможет, не выдаст никакого аванса. Дорога в НАТО обусловлена довольно простыми критериями – демократией.
Когда мы видим, что Грузия делает шаги в этом направлении, когда есть легитимный президент, легитимный парламент, есть оппозиция, которая не согласна, значит страна движется. Часть ее оккупирована, но если кто-то видит в этом самое большое препятстие – я не согласен. Если остальная, не оккупированная часть будет развиваться нормально, ничто не помешает Грузии стать членом НАТО.
- Интересы Литвы очевидно совпадают с содержанием инициативы "Восточного партнерства". Это было видно по географии визитов предыдущего правительства Литвы, визитов нынешнего правительства...
- Я думаю, что может измениться тактика, но основа остается той же самой. Безопасность и демократия в Грузии, на Кавказе в целом, в Молдове, в Украине, я уже не говорю про Беларусь – наши кровные интересы. Все сейчас связано и отдается эхом.
Единственная система, которая может дать стабильность и относительную безопасность – это демократия. Насчет НАТО каждый выбирает сам. Наш интерес в том, чтобы там (в странах, включенных в "Восточное партнерство" – DELFI) была демократия, безопасноть и, по возможности, процветание. Ведь мы поддерживаем Грузию не из-за того, что они хотят в НАТО, а из-за того, что они хотят быть демократической страной. Все страны этой шестерки – разные. Никто не ожидает, что "Восточное партнерство" даст одинаковый результат во всех из них
- Спасибо.