Не будем впадать в подобный детерминизм, ставящий те или иные природные условия выше человека. Автору этой книги, кстати, неоднократно уже советовали посетить Норвегию или Аляску, чтобы убедиться, как достойно и полноценно могут жить северяне, не замороченные «геополитическими истинами».

Тем не менее, определенная «сравнительность» в зарубежных поездках возникает неизбежно. Так получилось, что летом я посетил Литву, а на прошлой неделе, с петербургскими друзьями – Финляндию, привезя, кстати, оттуда первый снег на наши северо-западные просторы. Разумеется, буквально сравнивать эти страны – как и любые другие – невозможно, но субъективная разница впечатлений, думаю, была бы интересна литовским коллегам.

Исторически, если взять только прошлый век, у Литвы и Финляндии есть общие черты. После российской революции 1917 года обе страны получили независимость. Однако Литве, в отличие от Финляндии, не удалось ее сберечь – и на долгие годы страна вновь стала провинцией московской империи. Причины этого поражения видятся в том, что еще в 1926 году Антанас Смятона установил в Литве авторитарный режим – а он оказался куда более хрупким перед внешним нашествием, нежели финская парламентская демократия. Ибо финны действительно защищали свою свободу, а литовский авторитарный президент предпочел бежать…

Маршал Маннергейм, память которого финны и поныне глубоко чтят (едва ли не в каждом финском городе главная улица названа его именем), никогда не пытался присвоить себе диктаторские полномочия. И почтение к нему не перерастает у финнов в какой-то «культ личности». Посетив несколько исторических музеев, я так и не смог приобрести там сувенирную футболку с портретом маршала – похоже, их просто не существует.

Это же, впрочем, касается и отношения к непростой истории ХХ века вообще. В Финляндии есть музеи и памятники Ленину – таким образом, финны выражают свою признательность тому, кто подписал декрет об их независимости. Но вместе с тем, кое-где можно встретить и памятники военного времени – танки со свастикой. Финская свастика появилась в государственной символике еще в 1918 году, и, как сказал нам гид в одном из музеев, «не имеет никакого отношения к политическим партиям других стран». Кстати, она используется и поныне (фото – президент Тарья Халонен вручает знамя Летному училищу финских ВВС).

Все это выглядит довольно резким контрастом с известным литовским законом о запрете «оккупационной символики». Впрочем, с мировосприятием нынешних россиян контрастирует еще больше – ведь они до сих пор, хоть СССР давно кончился, считают советскую символику «нашей», а свастику – «фашистской». И в итоге – до сих пор живут в прошлом веке…

Самостоятельная финская культура, после освобождения от шведской и российской империй, вообще радует своей «молодежной», свободной экспериментальностью, которая проявляется и в музыке, и в архитектуре, и в стилях жизни… Победа консерваторов, более всего мечтающих что-то «запретить», там вряд ли возможна.

Все новое рождается из сочетания противоположностей. Это, пожалуй, также отличает Финляндию от окружающих стран, привыкших почивать на лаврах своих «древних традиций». А у финнов легко сочетается сверхсовременная, высокотехнологичная экономика и бережная забота об экологии, а точнее – сохранение своей уникальной первозданной природы. Здания в Хельсинки очень гармонично вписываются в скально-лесной ландшафт – и никому, как в России, не пришло бы в голову что-то взрывать, чтобы расчищать пространство под одинаковые «коробки». В городских парках бегают дикие зайцы, а на трассах стоят знаки, предупреждающие водителей о возможности встречи с лосями.

Что же до высоких технологий – то бесплатный Интернет и зоны Wi-Fi практически повсюду. При такой развитости коммуникаций как-то сама собой отпадает нужда в офисных столпотворениях – многие креативные люди здесь предпочитают жить где-нибудь у своей озерной сауны.

По всей Финляндии, особенно на севере, строится множество ветряных и водных электростанций – и эта природная энергетика (почему-то до сих пор называемая «альтернативной») существенно снижает зависимость страны от зарубежных нефтегазовых монополий.

Страна Суоми, вооруженная своим традиционным качеством sisu («сила воли», «упорство»), вообще старается минимально зависеть от какого-либо «большого брата» – хоть московского, хоть брюссельского, хоть вашингтонского – хотя, конечно, стремится сохранять ровные отношения со всеми. И это вовсе не влечет попадания страны в какую-то глобальную изоляцию – или утраты интереса к окружающему миру. Напротив, финны активно участвуют в разрешении сложных международных проблем, пользуясь заслуженным авторитетом своей непредвзятости. Неслучайно их экс-президент Мартти Ахтисаари стал в этом году лауреатом Нобелевской премии мира.

По существу, таков и есть современный мировоззренческий выбор для стран Северной и Восточной Европы – либо жить в вечном опасении агрессивных соседей, самим играя весьма пассивную историческую роль – либо активно участвовать в мировой истории, делая свои ценности и решения популярными и привлекательными. Финляндия, к примеру, охотно налаживает прямые отношения с регионами российского Северо-Запада, чем справедливо зарабатывает немалый политический, экономический и культурный капитал. Литва, к сожалению, пока еще не торопится…

Источник
Строго запрещено копировать и распространять информацию, представленную на DELFI.lt, в электронных и традиционных СМИ в любом виде без официального разрешения, а если разрешение получено, необходимо указать источник – Delfi.
ru.DELFI.lt
Оставить комментарий Читать комментарии
Поделиться
Комментарии