Министр также полагает, что если говорить об инициативе создания Евразийского союза, то нужно задать вопрос не о том, что делает Кремль, а о том, чего в странах-соседках России не делает Запад.
- Принесло ли председательство Литвы в ОБСЕ какие-то политические дивиденды на международной арене? Что вы считаете его успехом?
- Успехом можно назвать то, что Литва справилась со всеми незапланированными вызовами, которые ее постигли. Во всех горячих точках мы реагировали вовремя, не опаздывали и этим способствовали нераспространению конфликтов, в частности в Албании. Литовское председательство можно назвать активным, это слово наиболее часто употребляется моими коллегами-политиками в его отношении. Но это не значит, что в такой организации можно достичь 100%-го результата.
Нам удалось после 6 лет перерыва усадить за стол переговоров представителей Молдовы и Приднестровья. Надеюсь, что переговоры успешно продолжаться в Ирландии в следующем году. То, что за выборами в России наблюдали сравнительно нормальное число наблюдателей БДИПЧ после 8 лет перерыва – тоже успех. Выводы БДИПЧ, ПАСЕ и Совета Европы по этим выборам тоже уникальная вещь. И мы везде работали как посредники.
Я в качестве председателя особенно много времени уделял Центральной Азии, укреплению доверия, безопасности, прозрачности границ в этом регионе. Министерская сессия ОБСЕ в Вильнюсе подтвердила новый пакет проектов по безопасности в Афганистане – это тоже успех. Будут приняты очень конкретные меры. Это значит, что мы повысили безопасность в плане наркотрафика, торговли людьми и оружием.
Когда говорят, что на вильнюсской встрече не было принято документов по гуманитарному измерению – да, формально не было, но весь год свобода слова и безопасность журналистов была на слуху у всех. Мы поднимали эту тематику на каждой встрече, особенно в тех странах, у которых в этой сфере есть проблемы. Ирландия переняла от нас эту линию и пообещала придерживаться этой политики, такое бывает не часто.
Мы подняли большой комплекс вопросов связанных с демократией, ее защитой и утверждением, и если это не получило подтверждения, то из-за того, что в ОБСЕ все основано на консенсусе. Во всех странах, где есть указанные проблемы, они были названы, были названы люди, которые сидят в тюрьмах, выброшенные с работы журналисты. Это небольшое достижение, но как можно хотеть большего в странах, где эти вопросы вообще не поднимались? Так что весь год мы рыхлили землю для хорошего посева.
Параллельная СМИД ОБСЕ конференция неправительственных организаций в Вильнюсе также была очень важным моментом, она показала наше к ним внимание, ведь НПО – один из самых сильных рычагов развития демократии в любой стране.
Были приняты решения по конфликтам, обновлен Венский документ (Венский документ 1999 года переговоров по мерам укрепления доверия и безопасности – DELFI). Это, хоть и небольшие, но меры по доверию, возможности для прозрачности в процессах милитаризации. Литва показалась гибким и профессиональным игроком в этой сумасшедшей компромиссной гонке, что повысило наш авторитет как страны, которая умеет находить компромисс в управлении сложными международными процессами, вовремя реагировать и не перегибать палку. Наша дипломатическая служба показала себя на уровне.
- Если оставить за скобками реакцию главы МИД России на критику в адрес России в связи с недавними выборами, то имеет ли в общем его критика ОБСЕ под собой основание?
- Будем откровенными. Те, кто хочет перемен в организации, может, по-своему и правы. Обновление нужно всегда, но те, кто хочет сделать ОБСЕ организацией со строгим регулированием, которая бы ограничила автономию БДИПЧ, Бюро по свободе прессы или Бюро по нацменьшинствам, хотят просто их задавить. Сейчас, как председатель, я никому не могу ничего указывать, и в этом сила ОБСЕ. Кое-кто хочет, чтобы был введен приказной порядок и тогда – прощай автономия и объективные выводы. Один председатель может согласиться, а другой – потребовать выводов по политическим мотивам, по причине дружбы с той или иной страной. Так что такая критика не обоснована. Иначе, также можно говорить и об ООН, это что тоже ненужная организация?
- Насколько динамика российско-американских противоречий сказалась в этом году на сотрудничестве Литвы с Россией?
- Каждая администрация, которая приходит в первый раз, стремится открыть новую страницу. Но новых страниц не бывает, бывает продолжение старых с определенными усилиями в одной или другой сфере. Я думаю, что критика, которую высказала в Вильнюсе Хилари Клинтон (в отношении России – DELFI), указывает на определенное разочарование США. В некоторых сферах (Иран, Афганистан) – прогресс есть, в других, видимо, нынешняя администрация (США - DELFI) ожидала от России большего продвижения и связывала определенные надежды с президентом Дмитрием Медведевым. Но, наверное, выборы показали, что демократия в России не развивается.
- Ряд вопросов в российско-литовских отношениях не снят с повестки дня – АЭС, ущерб за оккупацию и т.д., тем не менее, в отчете МИД Литвы за 2011 год отношения между странами названы конструктивными. В чем это выражается?
- Возобновлены межмидовские консультации, чего не было давно, и это хорошо, поскольку является главным инструментом диалога между двумя странами. То, что я встречаюсь с коллегой, и мы говорим открыто, позитивно.
На практическом уровне – это торговля, продвигаются общие проекты. Например, строительство моста через Неман, подписаны договоры об уполномоченных по границам, на межправительственной комиссии подписан план модернизации наших отношений с Калининградской областью, стороны договорились возобновить переговоры по «Внешэкономбанку» и т.д. Я вижу в этом позитив. Наш экспорт растет, и, слава Богу, нет никаких войн – ни мясных, ни молочных.
На последней встрече в Вильнюсе мы говорили и о том, что если историки не договорятся, то министры сами напишут предисловие ко второму тому сборника документов «Литва – Россия во время Второй мировой войны».
Что касается пока до конца непонятного нам проекта Балтийской АЭС, то я вручил своему коллеге С.Лаврову меморандум с вопросами, на которые Литва хотела бы получить ответы. Это было принято со вниманием.
Я бы сказал, стороны снизили тон риторики – это тоже хорошо, если не вспоминать о появлении на сайте МИД РФ статьи в лучших сталинских традициях, объясняющей оккупацию Литвы. Такие моменты есть, но, думаю, и в самой России идет определенная борьба за взгляд на российскую историю, ее переоценку. Это не может происходить быстро, и, думаю, надо поддерживать объективные взгляды и прислушиваться к людям, которые призывают посмотреть на историю открытыми глазами без предвзятости и псевдопатриотизма.
Литва тоже не так легко перешагнула за 20 лет оценку Холокоста. В 1990-х годах среди наших политиков были разные мнения. Так что думаю, что и России нужно время, и мы должны в любом смысле это поддерживать.
- Польша подписала с Москвой соглашение о приграничном движении. Осенью вы говорили в Клайпеде, что Литва ставит решение этого вопроса в зависимость от сотрудничества в правовой сфере? Это нашло какой-то отклик с российской стороны? И какова данный момент позиция Литвы по поводу введения облегченного визового режима?
- Я говорил об отмене виз между ЕС и Россией. Правовые вещи, охрана границ, контроль, биометрические паспорта – это все входит в этот вопрос. Что касается облегченного визового режима с Калининградской областью, то в 2009 году, когда все было парафировано, Россия встала из-за стола переговоров и сказала, что им этих условий мало. Если кто-то думает в России, что Литва даст под такой проект такую же территорию, как Польша, то это зря. В таком случае встал бы вопрос о том, соответствует ли Литва нормам Шенгена? Потому что тогда две трети территорий Литвы стали бы приграничными. Это принципиальная позиция Литвы, есть три вещи – посещение родных, кладбищ и костела, согласно которым и был создан проект этого соглашения, и для этого был подготовлен.
- В уходящем году у литовских дипломатов была два серьезных испытания – дело Алеся Беляцкого и история с задержанием Михаила Головатова. О чем говорят эти два случая?
- Это говорит о том, что информационная система Шенгена несовершенна, разная транслитерация фамилий лиц из третьих стран, и в итоге мы получаем то, что получили с историей Михаила Головатова.
Однако оба этих случая стали причиной того, что мы начали серьезный разговор, подняли вопрос сотрудничества в криминальной сфере, выдачи виз на европейском уровне. И дискуссия сейчас уже идет на самом верху. Т.е. эти события послужили поводом для разговора: что такое Шенген, как мы охраняем свою «спальню» и кто должен присматривать за выполнением соглашения. То же самое с Европейским ордером на арест. Оказалось, что у ряда стран есть поблажки. О какой общей политике в отношении виз к третьим странам мы можем говорить, если не договариваемся между собой о трактовке?
Если говорить о вопросе выдачи данных Алеся Беляцкого, то для меня ясно одно: любая страна хотя бы раз, но споткнется о нечто подобное, если провокация будет хитроумно срежиссирована. Это обидно и печально закончилось, но также случай с А.Беляцким – очень хороший урок, и не только для Литвы, а для всех европейцев.
Мы знаем, как надо смотреть на этот режим, но забываем о том, у него тоже есть свои шаги и действия. И Литве не нужно особенно успокаиваться, потому что мы приграничное европейское государство, и нам нужна бдительность. Случай А.Беляцкого – это урок, который раньше или позже кто-то должен был усвоить, поскольку у этого режима такая сущность. Определенную договоренность он использует так, как ему нужно.
- За последний год, в том числе и МИД Литвы, неоднократно критиковал действия и политику властей Беларуси. Исходя из ваших данных, у европейцев еще есть надежда на то, что ситуация в этом стране может измениться? Говорят о санкциях, но никто их не вводит, политзаключенные так и сидят в тюрьмах, а мирные акции разгоняются белорусской милицией…
- Первый "подарок" мы получили, еще не приступив к председательству в ОБСЕ – закрытие офиса в Минске. За этот год только по Беларуси я сделал 20 заявлений – не действует. То же самое мы слышим от коллег по ЕС. Недавно было сделано совместное заявление ЕС и США – не действует. Значит, что-то нужно предпринять новое, а политика санкций после появления Таможенного союза потеряла свою действенность.
Нужно строже делать запрет на выдачу виз белорусским чиновникам, расширять этот список. И потом, возможно ли в такой ситуации проведение Чемпионата мира по хоккею в Беларуси? Как ехать туда спортсменам, может быть стоит его перенести и пригласить белорусскую команду?
Беларусь идет к самоизоляции и становится странным местом. Наверное, без нового взгляда на то, как поддерживать оппозицию и расширять информационное поле, чего ни ЕС, ни США сделать не смогли, ничего не получится. Без этого ничего не будет, но нужны деньги. Что мешает ЕС открыть нормальный телевизионный канал, который бы вещал 17 часов в сутки и был виден во всей Беларуси?
- Как вы охарактеризуете инициативу создания Евразийского союза? Политики и эксперты уже успели усмотреть в этом вариант воссоздания СССР. И какое место и роль мог бы сыграть такой субъект международной политики?
- У стран есть право объединяться. Россия предлагает, другие страны рассматривают предложения. Я думаю, что нужно говорить не о том, что делает Россия, а смотреть на самих себя. Сколько Запад сделал для того, чтобы чувство европейской идентичности было распространено и поддержано в соседних с Россией странах-участницах «Восточного партнерства»? О какой европейской идентичности, скажем, Украины может идти речь, если по некоторым причинам страны блокируют европейскую перспективу этой страны!
- Но есть «Восточное партнерство»…
- Каждая страна, согласно правилам, имеет право вступить в ЕС в будущем, но этот пункт в разговоре с той же Украиной не указывается, и как следствие приходит Россия и говорит «идите к нам». О чем тогда речь, если мы не боремся за продвижение демократии на Восток? Так давайте заниматься демократией.
