По словам В.Ландсбергиса, вежливые западные политики часто не представляют, почему страны Восточной Европы без энтузиазма поддерживают партнерство с Россией, однако, говорит он, «каждый западный политики, который побывал в Литве и там зашел в музей КГБ, возвращается другим».
- В Европарламенте проходили дебаты о преступлениях тоталитарных режимов – коммунизма и нацизма, но в них участвовали в основном представители стран Восточной Европы. Как Вы полагаете, есть ли смысл стремиться к тому, чтобы преступления коммунизма приравняли к преступлениям нацизма, если западные европейцы этим вопросом не интересуются?
− Одно дело, сфера желаний, другое – реальность равнодушия западных европейцев. В ЕП показывали фильмы – «Катынь» Анджея Вайды и Soviet story латыша Эдвина Шнере. Было много рекламы, но западные европейцы просто не пришли. Им не интересно? А.Вайда – международное имя, а пришли только служащие, помощники, молодежь.
Такие дела, но, несмотря на это, нужно терпение, надо работать, надо стремиться к сдвигам на парламентском уровне. Некоторые сдвиги уже достигнуты. Например, в Страсбурге уже два года существует мемориальная доска жертвам массовых ссылок из Литвы, Латвии, Эстонии – нынешних членов ЕС. Это не появляется просто так.
Не надо забывать, что нашему вступлению в НАТО и ЕС мешала лапа России, мы были советскими людьми, и у нее были определенные интересы – здесь, на постсоветском пространстве, Москва чувствует себя большей хозяйкой, чем Брюссель. Так утверждалось. С моей точки зрения, сделать это не удалось, но недавно я прочел страшную вещь – министр обороны Франции Эрве Морен сказал, что для принятия Украины в НАТО необходимо согласие России.
- Из ваших слов складывается впечатление, что цель Литвы – изменить общественный дискурс, понимание прошлого западных европейцев.
− Видите ли, есть мысль и ее отсутствие. Многие люди что-то где-то слышали – с этим и живут, это клише. Нужен очень впечатляющий факт, потрясение, чтобы они усомнились в своем клише, чтобы начали думать. Это стимулирует критическое мышление и желание знать.
Это сложные психологические, политические, манипуляционные процессы – так как известное нам государство и признает преступления, и их отрицает. Очень своеобразно. Кажется, что России было бы проще осудить преступления, сказать «Мы другие, это в прошлом, извините, но мы хотим, чтобы это осталось в прошлом», но они не хотят. Они говорят: «Все в порядке, замолчите, у вас предвзятое отношение, потому что вы не пострадали».
- Не кажется ли Вам, что такие методы работы характерны для многих крупных государств?
− Да, но эта политика и ее реализация зависит от культуры. В России политическая культура очень низкая и очень агрессивная. Она связана с открытым уничижительным отношением к малым народам – не так, как на Западе, хотя там некоторые признаки презрительности тоже присутствуют. Существуют понятия «некрасиво», «невежливо», «неприлично». В России этих понятий нет.
- Председатель Комитета ЕП по международным делам Яцек Сариуш-Вольский охарактеризовал внешнюю политику Литвы как смелую. Считаете ли Вы эту смелость обоснованной?
− Не знаю, следует ли оценивать ее по критерию смелости. Возможно, больше честности, последовательности. Если наш взгляд таков, мы его придерживаемся и предлагаем другим опнять те вещи, о которых у них нет понятия. А нам еще предлагают не говорить об этом или изменить свое отношение. Взгляд – это не то, что продается или меняется.
-Получается, что цель литовской внешней политики – сохранение достоинства?
− Да, это одна из главных целей. Я давно заметил, что достоинство – единственное, что помогает, чтобы тебя услышали. Можно бить ботинком о стол, как это делал Никита Хрущев, можно бросить ботинок в Буша, но если у тебя есть взгляды, ты их придерживаешься.
