В Вильнюсе режиссер, по образованию химик-технолог, показывает свой фильм «Возвращения». Эта автобиографическая короткометражка иллюстрирует жизнь Донбасса. Здесь нет войны, но есть глухая провинция, поглощающая жизни горожан. В "Возвращениях" Александра Ратия геометрия города Алчевска сводит к коксохимическому заводу все маршруты. На этом заводе проработал отец режиссера, на нем о его смерти узнал он сам, здесь более двух лет работал и Александр Ратий, пока не решил все бросить и уехать в Киев.
Десятиминутный фильм "Возвращения" получил главный приз национального конкурса фестиваля "Молодость" в прошлом году. А работу режиссера "Простые вещи" режиссера показали в специальной прогамме Short Film Corner в Каннах.
В интервью DELFI режиссер рассказал о своем последнем фильме «Ковчег» и о том, почему не берется за военную документалистику.
«Ты должен отстраниться и воспринимать это как материал. А не получается. Потому что гибнут люди, происходят страшные вещи. А ты все это пропускаешь через сердце, и оно кровоточит», - говорит режиссер.
- Александр, ваш фильм «Возвращения» получился очень исповедальным, это своеобразный фильм-притча... Что, помимо собственной истории, вы хотели им донести?
Тем более, эта история связана с детством, с переживаниями, с родителями. У каждого есть свои какие-то впечатления. Что-то у нас было общим, что-то разным, но в любом случае точки соприкосновения могут быть найдены.
- Ваш фильм про ваш родной Алчевск, но название города в фильме не фигурирует. Вам кажется, что эта история применима к другим городам, регионам страны, возможно, к самой Украине?
- Да, потому и не фигурирует название, что она применима к другим городам. Многие из нас переезжали куда-то из родительского дома на соседнюю улицу, в другой город, в другую страну. Этот фильм об исходе. Поэтому не было никакой географической привязки. Это не имело смысла.
- А как ваш фильм восприняли горожане?
- Даже не знаю, ведь там показа не было. Не получилось показать, потому что начались все эти события... Было как-то совсем не до фильма, сначала был Майдан, после этого началась аннексия Россией Крыма, и в Алчевск уже стало невозможно попасть. Я уже не могу попасть на родину с февраля месяца. Но знакомые фильм видели, на них он произвел впечатление.
- Недавно вышел ваш новый фильм «Простые вещи», это последняя ваша работа?
- Нет, последняя моя работа — фильм «Ковчег». «Ковчег» мы снимали на кино-кампусе «Интеракция» в Сербии. Фильм, можно сказать, снят в жанре поэтической документалистики. Ведь документальный фильм обычно обращается к фактам. Например, «Возвращения» нельзя формально назвать документальным фильмом, это и не фильм в прямом понимании. Это поэтическая документалистика, или видеопоэзия.
Примерно об этом же и новый фильм. Это история о бербери-шопе (мужской парикмахерской), который является, по сути, клубом по интересам. Туда приходят не просто постричься, а узнать новости, поиграть в шахматы. Такая парикмахерская находится на юге Сербии, стоит она на перекрестке двух магистралей.
Эти дороги, как артерии, они соединяют Белград с соседними государствами. В этой парикмахерской огромные стеклянные окна, там ничего не менялось с 60-х или 70-х годов. И там собираются эти мужчины, они дружат с хозяином с молодых лет. И они каждый день там собираются. Там особая атмосфера, особый звук. И когда кто-то открывает дверь, то туда врываются звуки большого города. А когда дверь закрывается, то звуки меняются - об этом фильм. О том, что они, эти звуки, словно в ковчеге, хранятся.
А историю эту я нашел вот так. Этот кампус объединяет кинематографистов из разных стран мира. Вас разбивают по группам и забрасывают в маленькие городки. И у вас есть две недели, чтобы снять фильм. С приезда до момента премьеры. Вам показывают какие-то интересные места. А город, который мы снимали, очень интересный, там люди играют в игры. Там есть клуб, где играют в домино, и таких клубов там пять. Есть шахматисты, если люди, которые играют в лото.
И сначала мы думали снимать об играх, о том, зачем старые люди играют в игры. Сначала думали, что это бегство от одиночества, и начали с парикмахерской, фиксировали происходящее. Но мы начали снимать, и я понял, что тут нет никакого одиночества, что здесь все хорошо и классно. И начал думать, а почему, несмотря на то, что я человек другого возраста, другой культуры и не понимаю их языка, мне тут так хорошо? И на основании этого моего ощущения получился фильм.
Фильм в целом готов, но пока показывался только в Сербии.
- Нет ли у вас планов обратиться к теме Майдана, военной теме в самой Украине? Идут ли у вас диспуты по этому вопросу в профессиональном кругу?
Естественно, сейчас пойдет вал документальных фильмов на эту тему, и понятно, что кто-то считает, что сейчас это можно адекватно показать под нужным углом. Дать какие-то оценки. Но что касается моих личных впечатлений, то ни об одном фильме, из мною виденных, не могу отозваться тепло. Но это мое восприятие, может, они шедевры.
Мне кажется, в любом случае, к такому материалу надо подходить отстраненно, возможно, нужно время, чтобы мы, как хирург, могли относиться ко всему спокойно. Когда ты будешь проходить по Институтской, и у тебя слезы не будут наворачиваться на глаза, хотя там уже ничего нет, только следы от пуль остались... Тогда можно садиться и пытаться понять, что же произошло.
- Надо сказать, что и ваша жизнь была богата на перевороты... Как вы, оказавшись в Киеве и будучи по образованию инженером, решили заняться режиссурой?
Но одновременно начал думать, чем же мне заниматься, вспомнил, что когда-то написал сценарий и предложил одному режиссеру снять в виде дипломной работы. И этой девушке понравилось, она сказала: у тебя же образное мышление, ты не думал быть режиссером? Но мне тогда казалось, что режиссура была очень далека от меня.
Но все же, подумав, думал поступать на режиссерские курсы, но обучение там стоило дорого, и тогда я пошел в институт, где вроде было дешевле. Пошел поступать и не поступил, но чем-то понравился мастеру Алексею Сергеевичу Одинцу и он предложил мне год заниматься на условиях вольного слушания. Я просто ходил и сдавал экзамены по специальности режиссура телевидения, но ничего не платил... Год я занимался бесплатно, накопил денег на следующий год и начал учиться. Ну и пока учился, снимал фильмы. «Возвращения» - это третий мой по счету фильм. Вот так я стал режиссером. Режиссеришкой.
- Недавно в DELFI публиковалось интервью с беженцами из Донецка, которые говорили об определенном противостоянии востока и запада Украины и даже о том, что в западной части страны у них не принимали банковские карты. Вы из Луганской области, ощутили ли вы в Киеве к себе какое-то особое отношение?
На Януковича работали российские полтитехнологи, и они решили запустить эту мульку, поделить Украину по Днепру. Якобы западенцы ненавидят Донбасс и считают его дешевой рабочей силой, видите ли они там ничего не делают, а мы тут работаем и кормим всю Украину. В нее люди почему-то верят. Потому что 90% людей, которые живут в Луганской и Донецкой областях, никогда не выезжали за пределы Украины вообще, а в Киеве была половина людей. А как взрослые люди мыслят? Их мозг уже ничего нового не пропускает, и они соглашаются только с тем, что совпадает с их взглядами.
И мне не понятно, как могут не принимать банковскую карту, если ты с Донбасса, я вот сегодня в Литве ходил и мою карту принимали. Я прописан в Донбассе, а литовский банкомат по украинской карте мне выдал деньги.
Так что это из разряда, что в Славянске распяли мальчика. И такие истории, кстати, не прекращаются, сейчас вот началось про захоронения: якобы уже на Донбассе нашли захоронения из 400 человек с беременными изнасилованными женщинами... Кошмар...
- А как поживает ваш родной город Алчевск и как в нем живется вашей маме?
- Да плохо город поживает. Как может житься на непонятно какой территории, когда вокруг тебя все окружающие посходили с ума и разговоры только о том, что скоро введут русские рубли, что В.Путин уже лично тянет свет из Ростова, и правительство ЛНР уже договорилось о поставках из «Газпрома»? Они газ в ведрах собираются носить, наверное. И все ждут, когда ЛНР напечатают свои деньги. То есть вот такой уровень мышления у людей.
Они не думают о том, что деньги должны быть чем-то обеспечены, котироваться на каких-то биржах и так далее... А господин Царев говорит, что мы откроем свой Национальный банк. И надо лишь сделать красивую табличку «Национальный банк» и повесить на захваченное здание. И на ночь надо выйти, чтобы не мешать деньгам размножаться, а утром ты придешь, и они там будут. Как может жить город в этих условиях?
В чем была разница между Майданом и тем, что происходило в Алчевске? В Киеве он был силой созидательной, там было приятно находиться среди этих людей, там мне не было страшно. Ко мне туда приезжала мама, и мы в феврале ходили по Майдану. Разговаривали на русском языке, говорили, что мы из Луганской области, и нам говорили, ой, как хорошо, что вы приехали - вы увидите это все своими глазами.
А вы попробуйте где-нибудь в Алчевске подойти и сказать: хлопцы, что тут у вас происходит? И они как минимум тебя заберут до выяснения обстоятельств, это как минимум. Я думаю, что будет больше гораздо. Там разрушающая сила, деструктивные тенденции. Хотя военных действий там не было, слава богу. Два раза попала артиллерия, но без жертв.
А мама вышла на пенсию, но по-прежнему работает на Металлургическом заводе.
- Ваш фильм «Возвращения» в Литве показывался вместе с другим известным фильмом Дзиги Вертова «Симфония Донбасса», который демонстрировал победу пролетариата, и, если продолжить параллель, то ваш фильм показал, к чему это привело...
И как раз все мифы, которые гуляют по Донбассу, что Донбасс всех кормит, что металлургическое производство - это основа экономики, родились как раз в этот период «Симфонии Донбасса». Потому что люди зафиксировали в своей жизни какой-то яркий момент, это также стало кочевать по газетам. Вот и в фильме Вертова говорится о подвиге, а я смотрю на это как технолог и думаю: ну какой же это подвиг, это же ужасные условия труда, тяжелая работа. Поэтому им и надо было сказать — подвиг, надо было напрячься. Вот и живут люди в состоянии этого непрекращающегося подвига. Подвига уже нет, а его все еще хочется. А тут дают автомат, это такой социальный лифт - ходил ты с метлой и все тебя считали не понятно кем, а тут стал кем-то.
Люди как бы существуют между двух мифов: с одной стороны, миф о Донбассе, что это житница и кузница, а с другой — миф капиталистический. И люди ни в том, ни в этом не участвуют. Капиталистический миф в чем заключается? Что если ты не зарабатываешь денег, то ты неудачник. И люди стоят растопырившись - одной ногой в том, что они неудачники, потому что у них денег нет, а другой - в том, что они кормят всех.
Тут напрашивается однозначный вывод: нам недоплачивают. Но те, которые недоплачивают говорят: ребята, это не мы, это все бандеровцы виноваты. И создается образ врага, и люди остаются между двух мифов — у них ни капитализма, ни подвигов уже нет. А тут приносят автомат, и человек снимает ногу с позиции капитализма и выбирает подвиг. Теперь он уже спасает страну от мифических фашистов. Разорванный шаблон обретает целостность, а жизнь - смысл...
- Александр, вы, как режиссер, каким видите дальнейший ход событий на Украине? Какие у страны перспективы?
- У Украины прекрасные перспективы. Все страны, которые воевали с СССР, живут хорошо. Финляндия, Германия, Япония, воевали — и хорошо живут. А все, кто были его союзниками, как живут?..
Поэтому все будет прекрасно. Мы свою независимость 20 лет назад получили "на халяву", а ничего не делалось. Был старый фасад старой страны, который был просто покрашен в желто-голубой цвет. Теперь все старое рухнуло, кого-то придавило — кроваво-пыльно, некрасиво, но на обломках этого рано или поздно построится новая страна...
Ведь и Чехия воевала с Советским Союзом, и Польша, и в Литве эти же процессы происходили в 90-е годы, и по уровню жизни Литва приблизительно уже в два раза нас опережает. И мы пройдем все это. Как есть посвящение в студенты и надо пройти какую-то инициацию, так и странам, которые запоздали с европейским выбором, приходится воевать с Советским Союзом.
А вообще все прекрасно, у нас замечательные перспективы, будут лет пять тяжелых, но в итоге мы победим. Ведь мы боремся за свою землю, за свою страну, мы знаем, за что мы боремся.
