20 февраля глава Российского государственного гуманитарного университета Максим Кронгауз выступил с лекцией в Вильнюсском педагогическом университете. В своем выступлении он затронул тему изучения вариативности русского языка в регионах России и странах зарубежья.
«Надо сказать, что слово вариант я считаю слишком сильным, потому что одна из наиболее острых дискуссий в этой области ведется по так называемым государственным вариантам русского языка. Так, коллеги из Украины и Казахстана вбросили такой термин, как казахстанский русский язык и украинский русский язык. Оказалось, что это вопрос не только лингвистический, сколько политический, и тут же возникла бурная и не совсем разрешимая дискуссия», - говорит профессор.
«Например, с Эстонией возник конфликт по поводу названия столицы: как писать Таллинн — с одним «н» или с двумя? В Эстонии это слово пишется с двумя «н», а по-русски традиционно пишется с одним. И вначале Россия решила перейти на написание с двумя «н», потом вернулась к прежнему варианту, в результате чего возникла полная путаница, и стало непонятно, как же писать. Совершенно очевидно, что когда россиянин пишет эстонскую столицу с одним «н», он не собирается покушаться на эстонскую государственность, он просто привык так писать, просто такова традиция», - говорит ученый.
Он отмечает, что подобные конфликты возникли и с другими странами — по поводу названий либо столиц, либо самих стран.
«Например, по поводу написания столицы Туркмении, как писать - «Ашхабад» или «Ашгабат»? И тут речь идет не о переименовании, потому что когда в Киргизии столицу Фрунзе переименовали в Бишкек, здесь, естественно, все автоматически перешли на Бишкек. Но когда меняется языковое оформление, то здесь возникает проблема», - подчеркивает Кронгауз.
На Украину или в Украину?
«Надо сказать, что Россия приняла новое написание стран из политической корректности. Но все же возникают парадоксальные ситуации: страну мы называем Кыргызтан, но в ней живут киргизы и говорят на киргизком языке. Правда, недавно я побывал в Бишкеке и выяснил, что все-таки внутри Кыргызтана жителей принято называть кыргызами, а язык называется кыргызким. То же самое в Беларуси: там живут белорусы, которые говорят на белорусском языке.
Это такое сопротивление русского языка политическим уступкам. И речь не идет о каком-то отторжении чужой государственности. Речь идет в первую очередь о привычке. И вообще в любом языке привычка — это главное. Самая смешная ситуация возникла с украинцами — уже по поводу не названия, а по поводу предлога. Как надо говорить: «на Украину» или «в Украину»? Я не буду комментировать этот вопрос, но понятно, что эта дискуссия с одной стороны лингвистическая, а с другой — политическая. И поэтому решение часто принимается не из соображения логики или лингвистики, а из соображения политических соображений. И российские политики говорят так же, как по-русски говорят их украинские коллеги т. е. - «в Украину», «из Украины», а обычные люди говорят «на Украину» и «с Украины», - констатирует профессор.
Существует ли литовский вариант русского языка?
Он отмечает, что русский язык в разных странах отличается, но можно ли в этом случае говорить о вариантах русского языка — вариантах украинском, эстонском или литовском?
«Трудно сказать, потому что это отдельная лингвистическая программа, и к этому нужно подходить с холодной головой, отказавшись от каких-либо политических пристрастий», - уверен российский ученый.
«Дело в том, что чтобы называть эту сумму отличий отдельным вариантом, надо понимать насколько стабильно это отличие для всей территории и насколько оно характерно для всех слоев населения. Это проблема чисто лингвистическая и решается без политических амбиций. Но если все-таки вариант существует, то возникает следующий вопрос — имеет ли он право на собственную кодификацию, на собственный стандарт? И, конечно, этот вопрос должен решаться сообща русскоговорящими в разных странах. Насколько нам нужен разный стандарт? Если же мы говорим о русском языке, то вряд ли можем говорить о швейцарской русской литературе, потому что там живет известный русский писатель Шишкин, или об эстонской, потому что писатель Иванов получил очередную премию. То есть мы с вами заинтересованы в едином стандарте и едином пространстве русского языка или мы созрели для чего-то нового? Мне кажется, что мы скорее заинтересованы в едином пространстве, но надо все решать сообща», - считает Кронгауз.
Эта острая тема, уверен он, имеет политическую подоплеку, потому что «сегодня, к сожалению, русский язык во многих странах воспринимается как инструмент давления России».
«Самый яркий пример — это Украина и Латвия. В Украине битва идет за русский язык, а в Латвии год назад проводился референдум о придании русскому языку статуса государственного, что также вызвало политическое противостояние. К сожалению, не удается разделить культурный и политический вопросы, и пока острота этого вопроса не уменьшается из-за того, что русский язык по-прежнему ассоциируется с Россией как государством, с российской государственной властью. Хотя мы все понимаем, что русский пережил не одно правительство, и русский язык, прежде всего - это явление культуры и хотелось бы рассматривать его только с этой точки зрения. Но пока это, увы, не получается», - заключил директор Института лингвистики РГГУ.
