Как утверждает в интервью DELFI профессор Московской высшей школы социальных и экономических наук Виктора Вахтштайн, весь скучный предвыборный период пришелся на лето, что обеспечило и выгодную для "ЕР" низкую явку, а при внешней либерализации избирательного законодательства наблюдается полная потеря доверия институту выборов.

- Что стало отличительной чертой прошедших выборов в Государственную думу?

- Нечеловеческая тоскливость. В Интернете в первый же день после выборов появился мем: "вы думаете главный вопрос осени — за кого голосовать? Главный вопрос осени — что делать с кабачками". В этом смысле решение о передвижении даты выборов на сентябрь по большому счету убило всю кампанию, поскольку лето — мертвый сезон, все в отпусках. Если посмотреть по динамике сообщений в СМИ, то их почти нет. Каждый следующий день партии упоминаются меньше, чем в предыдущий. Единственный всплеск — в июне, когда Путин приехал на съезд "Единой России". По сравнению с прошлыми выборами, а мы проанализировали порядка 700 000 сообщений, их существенно меньше. "Единая Россия" не светится в федеральных СМИ, не использует административный ресурс, чтобы быть видимой в публичном пространстве, она уходит в региональные СМИ. Понятно почему -поскольку с этого года у нас есть одномандатники. Поэтому у выборов не было никакого информационного фона. Это отчасти связано с сильным недоверием к СМИ, которое, по нашим данным, порядком выросло за последние 4 года.

Кроме того, отличительной чертой стало и то, что партии разошлись на партии интернета и партии телевизора.

- Чем объяснить низкую явку?

- Тем, что всем наплевать. И это очевидно. В этом смысле складывается выгодная для партии власти ситуация, когда выгодна низкая явка, с другой стороны — низкая явка не позволяет создать видимую легитимность выборов. Довольно сложно доказать, что этот парламент кого-то представляет.

- На прошлых выборах ЕР набрала чуть более 49% и это привело к протестам. На этот раз — 54%, однако никаких протестов нет. Чем это можно объяснить?

- Вы добавьте к этому, что в прошлый раз выборы были только по партийным спискам и это 49%, сейчас благодаря одномандатникам "ЕР" получает более трех четвертей в парламенте. Это не просто изменение результата, а чудовищное изменение диспропорции парламента. В 2011 году была очень напряженная кампания. "ЕР" мочили по полной программе, в том числе во властных СМИ. Кроме того, на нее направляли всю агрессию и недовольство, которое накопилось. В тот момент оппозиция очень ясно, ярко звучала в СМИ. Сейчас — 6% негативных сообщений о "ЕР", и 8% позитивных, все остальное — ровное информирование о том, что она делает.

На прошлых выборах более 20% сообщений в СМИ было в негативной тональности, сообщения, что это "партия жуликов и воров". Сейчас кампания ушла в регионы, почти не велась, и в силу низкого интереса к выборам мы наблюдаем стремительное падение явки, падение доверия к институту выборов, СМИ, социологическим исследованиям.

Viktoras Vachštainas

- Ни одной оппозиционной партии не удалось провести одномандатника. Ни "Яблоко", ни "Парнас" этого сделать не смогли. Есть ли электорат у непарламентских партий и политиков?

- Что мы называем электоратом? По умолчанию мы понимаем, что это люди, которым симпатична та или иная партия, они приходят и бросают в урну бюллетени. В нормальной избирательной системе нет зазора между социальной базой партии и электоратом. У "Яблока" и "Парнаса" есть потрепанная, сильно съежившаяся социальная база, но это не те люди, которые придут и проголосуют за них. Само понятие электората становится сегодня проблематичным, потому что, чтобы социальная база стала электроратом, должно быть доверие институту выборов. Поэтому, если нет доверия институту выборов, то вы не становитесь электоратом.

- Наверное, нужно учесть и то, что на государственном телевидении была проведена определенная работа в связи с представителями оппозиции и неправительственных организаций?

- Мы не знаем, что такое электорат, оппозиция и находимся в ситуации чудовищной коррупции в смысле ржавчины. В этой ситуации симптоматично то, что по одномантатным округам сумели договориться все лидеры внутрипарламентской оппозиции. Там не выдвинулся ни один серьезный соперник от "ЕР". Это значит, что им просто разрешили туда пройти. Несомненно, был договор.

- Все же, по вашему мнению, насколько четко результаты выборов отражают голоса россиян? Так или иначе люди голосовали и ставили галочки напротив КПРФ или ЛДПР. Кстати, интерес к ним устойчив — второе и третье место...

- Есть понятные проблемы, что законодательство дает массу преференций парламентским партиям. Хотя его довольно серьезно либерализовали, нужно понимать, что когда чуть меньше половины Думы наполняется по одномандатным округам, в действительности это вопрос того, выставят против вас в округе кандидата от "ЕР" или нет. Что касается голосования, то если брать социологические исследования, то "ЕР" все равно победила на этих выборах. Конечно, не с таким отрывом. Скорее, самое шокирующее не то, что поставили галочки за коммунистов, "ЕР" и "Справедливую Россию", а то, что это сделали при очень низкой явке. Если мы экстраполируем это в прошлое, то окажется, что все партии сильно не досчитались голосов.

- Отражают ли цифры, которые мы видим, голоса российского общества?

- Конечно нет. Когда голосует всего треть общества, это не может говорить о том, что это что-то отражает. Нужно разделять репрезентативность и легитимность. В этом смысле, если посмотреть на материалы в интернете с анализом вероятности вбросов (так называемая "пила Чурова") на участках, то если мы даже увидим, что все это правда, то накинули процентов 15 явки. Это означает, что явка еще ниже, чем официально показанная.

- Почему сложилась такая ситуация, когда людям совершенно наплевать на выборы?

- Это вопрос мировоззренческий. Когда началась либерализация законодательства, то вернулись к модели, которая была ближе к выборам 1999 года. Элла Панфилова и многие прогрессисты во власти выдавали это так: смотрите, теперь гайки расслаблены, все, кто имеют народную поддержку, попадают в Думу. И это было воспринято как начало нового политического сценария по возвращению выборам в России внешней легитимности. Если это происходит так, то меняет восприятие выборов. Но выбор стоял следующий: вернуть тотальный контроль над Государственной думой или вернуть внешнюю легитимность. Выбор был сделан в пользу "хрен с ней с легитимностью", не верят и не надо. Сам факт, что был сделан выбор контроля исполнительной власти над законодательной, а не в пользу возвращения хоть какой-то законодательной власти не в виде декорации, по-настоящему удивляет.

- Почему все люди так спокойно реагируют на происходящее?

- Протесты 2011 года были все же исключением. Они и возникли потому, что люди все еще верили в то, что выборы что-то меняют. В 2011 году риторика "приходите на выборы, покажите, что вы не быдло" воспринималась. И те, кто увидел процент "ЕР" после избирательных участков пошли на площадь. А после того, как все сошло на нет, стало понятно, что выборы не являются никаким институтом. Если мы посмотрим на исследования, то в России меньше всего доверяют судам, полиции, и выборы, безусловно, войдут в число дискредитированных институтов.

- Выборы прошли с в аннексированном Крыму, результаты выборов там ЕС не признал. Что вы можете сказать в связи с крымской ситуацией и международном сообществе в данном вопросе?

- Давайте разделим. Есть общее влияние на общую избирательную кампанию и легитимность выборов в целом. Внутри страны Крым не играет роль в оценке легитимности, вовне — конечно да.

- Т.е. если зарубежные страны не признают выборы в Крыму, то они не признают выборы в России?

- Это сложная история. Нужно разделять вопросы социологические, и тут мы видим крымский консенсус, при котором представители представители разных политических партий сходятся в том, что Крым "вернулся". На внутреннюю легитимность выборов это не повлияло, что касается внешней легитимности — это вопрос юридический, поскольку мы знаем, что это далеко не первый прецедент выборов на оккупированных территориях. Я не думаю, что эти два вопроса как-то связаны.

- Председатель ОБСЕ Илкка Канерва заявил по итогам выборов, что у россиян нет альтернативы. Есть ли она по вашему мнению?

- Не нужно быть председателем ОБСЕ, чтобы прийти к такому выводу, посмотрев на бюллетень. Сама фраза "нет альтернативы" политически двусмысленна.

- Госдеп США заявил об общей либерализации выборного процесса и прозрачности выборов. Вы согласны в этим?

- Нужно разделить две вещи — либерализацию законодательства и либерализацию выборов. Законодательство было несомненно либерализовано и Панфилова права — они сделали безусловно много для того, чтобы уравновесить присутствие в СМИ кандидатов. С другой стороны, как это законодательство применяется. И "Голос" показал достаточно значимое количество нарушений на этих выборах. Я думаю, что результаты их мониторинга должны использоваться, потому другого просто нет. И они показали, что либерализация голосования никак не изменила практики его организации, особенно на местах. Эта кампания была регионализованной. В регионах многое зависит от того, кто губернатор и т.д.

- Как можно сформулировать итог прошедшим выборам и какое главное их последствие?

- Главных последствий несколько. Во-первых, протесты 2011 года были связаны с тем, что сохранялась легитимность института выборов. То, что мы видим сегодня — это абсолютная медийная пустыня. "ЕР" на праймериз весной светилась гораздо больше, чем в ходе собственной избирательной кампании. Все это говорит о том, что выборы как институт полностью утратили легитимность, это означает, что в какой-то момент наступит крах партийной системы. И когда полное информационное обезвоживание накладывается на тотальное недоверие к выборам как к институту, то можно назвать главным выводом, поэтому протестов не было. В 2011 году была идея, что нас обманули. Сейчас ее нет.

- Сейчас в России наблюдается ухудшение экономической ситуации, это не влияет на активность россиян на выборах?

- Мы мониторим эти вещи и как раз ухудшение экономической ситуации — крайне слабый предиктор. Он не имеет однозначной корреляции. Все могло вылиться в протесты, но нет. Но ухудшение уровня жизни - это такая вещь, которой, как и ценами на нефть, можно объяснить все происходящее. Я не думаю, что в данном случае сыграли роль экономические мотивы. В первую очередь, повлиял период отпусков, абсолютно нулевая информационная кампания, сильное падение доверия институтам власти, в частности выборам и СМИ. 73% людей говорят, что получают в основном информацию из телевизора, при этом 53% людей говорят, что не доверяют информации, которую получают из телевизора. Странно. В этой ситуации не очень понятно, как все будет развиваться. Я бы опасался делать прогнозы, думаю, все будет связано с тем, будет ли в какой-то момент запущен сценарий по возвращению минимального доверия институтам власти и гражданского общества.

Поделиться
Комментарии