Кроме того, в разговоре с DELFI она отметила, в том, что касается политики памяти, страны Балтии могут служить моделью для Молдовы.
Сотрудник Института Социальной Истории и Республике Молдова, доктор исторических наук Лудмила Кожокари принимала участие в работе конференции «Новый регион Европы: парадигмы регионального развития в Балтийско-Черноморском междуморье», проходившей в Вильнюсе.
Ее доклад был посвящен вызовам, стоящим перед политикой памяти в государствах Балто-Черноморского региона. После ее выступления DELFI побеседовал с Лудмилой Кожокари о политике памяти и ее особенностях в странах Восточной Европы.
В то время как в исследованиях коллективной памяти стран Западной Европы наработан огромный опыт, Восточная Европа находится в начале этого пути, констатирует Л.Кожокари.
«То, что касается Восточной Европы, это поле исследований появилось сравнительно недавно, в ответ на реалии постоталитарной транзиции, в которой дискурс и нарративы коллективной памяти стали полем политических и геополитических баталий», - считает она.
Возможно, это происходит потому, что в последние десятилетия наблюдался сильный политический интерес к процессам строительства нации, новой европейской идентичности, полагает Л.Кожокари. «Именно это я считаю одним из вызовов политик памяти в регионе: Украина, Молдова, Беларусь», - подчеркнула она.
«К сожалению, в этих трех государствах официальная политика памяти, которая проводится структурами власти, не всегда, или почти всегда, не способствует примирению внутри общества. Наоборот, она провоцирует противоречия внутри этих обществ», - констатирует исследователь.
«Можно также констатировать и другое: в этих странах существует позитивная динамика в процессе примирения на уровне повседневных практик. Сообщества памяти, а их много в наших странах, выработали свои механизмы защиты идентичности, поскольку за последние века на судьбу наших народов выпало много идеологических переходов», - рассказывает Л.Кожокари.
Абстрагировавшись от политического воздействия, этим обществам, по ее мнению, удалось выработать свои принципы. Например, в молдавских селах 9 Мая люди чтят своих павших, не различая, на чьей стороне фронта они воевали.
«Обычно официальные структуры имели свои идеологические предпочтения, в селах же всегда наблюдалось однозначное отношение к войне, как и христианское сострадание и уважение к погибшим - русским, румынам, немцам и т.д.», - констатирует она.
Говоря о Литве и странах Балтии и своей оценке процесса политики памяти в этих странах, Л.Кожокари отметила, что «политики памяти в странах Балтии могут служить моделью в формировании новых политик памяти в Молдове».
«Однако, эти модели не должны просто механически переносится. Нужно учитывать и локальный контекст, - уточняет она. – Каждая отдельно взятая страна нового региона Европы в соответствии со своим опытом и представлениями о настоящем и будущем энергично пишет национальную историю, проводит свою политику памяти. Часто эти взгляды на события прошлого приводят к конфликтам».
«Объединить и помочь в решении конфликтов в процессе переосмысления истории в этих государствах может более критический подход к прошлому».
По мнению исследователя, «в эту историю должны входить не только «золотые страницы», героизм, пафос и былые идеологические постулаты, но и факты, подтверждающие сложность и неоднозначность исторического процесса.
«Когда эти страницы будут присутствовать в национальных историях каждого государства, откроются возможности диалога и взаимопонимания», - убеждена историк.
