23 августа 1989 года в странах Балтии прошла акция "Балтийский путь". В это день в 1939 году был подписан пакт Молотова-Риббентропа между нацистской Германией и СССР, по которому страны Балтии перешли в сферу влияния СССР.
Тогда, 25 лет назад, около 2 миллионов литовцев, латышей и эстонцев взялись за руки и соединили Вильнюс, Ригу, Таллин, продемонстрировав свое твердое намерение стать свободными.
Участник Балтийского пути Георгий Ефремов является также одним из инициаторов новой акции – живой цепочки Таллин-Рига-Вильнюс-Киев под условным названием «Мы не бросим тебя, Украина».
- «Я никогда не забуду то, что видел сверху. Живая цепочка через всю Литву – ни с чем несравнимое чудо», – это слова пилота Витаутаса Тамошюнаса, сбрасывавшего цветы на участников пути. Каковы ваши воспоминания? Каким вам виделся Балтийский путь в 1989 году и каким он видится сейчас, спустя 25 лет после этого события?
Само это зрелище было удивительно и для невооруженного взгляда с земли. Мы все тогда стали соучастниками великого действа. Тут важно ощущение подъема во всех значениях – как душевного, творческого, жизненного возвышения и полета. Многие из нас мучаются одиночеством, отторженностью, невостребованностью, но те годы, те минуты одарили нас общим порывом к свободе и единению.
Само событие было уникально и кратко – но его «послевкусие» протяженно и сильно. Вся последующая жизнь окрашена, озарена этим порывом.
- Как вам кажется, возможно ли было бы повторить эту акцию, сложись похожая ситуация в наши дни? Или для каждого времени свои «пути»?
- Все живое и подлинное неповторимо. Но если не придираться к мелочам и воспринять ваш вопрос в том смысле, возможен ли в наши дни согласный подвиг самых разных людей и обществ, – я отвечу «да».
Вряд ли кто-нибудь целиком равнодушен к судьбе своих близких, детей, внуков, а подобные акции помогают догадаться о том, что ты не пешка, не винтик, не одуванчиковый пух. Даже если пух, – миллионы пушинок обладают изрядным вéсом и способны многое переменить. Тут, как в истинном олимпизме, участие не менее значимо, чем победа.
Мы побеждаем уже тем, протягиваем другому руку и не боимся пожатия. Обретаем соратников – и заодно себя.
- В прошлом году в Европейском парламенте была проведена фотовыставка "Балтийский путь, расшевеливший мир". Вы согласны с этим утверждением — эта акция действительно расшевелила мир и в чём-то стала отправной точкой для будущих цветных революций?
И получил ответ: эта живая цепь значила для Европы примерно то же, что падение Берлинской стены. И вот мы теперь вправе гадать, изменила ли ход истории и насколько битва при Грюнвальде, поверженная Бастилия, демонстрация семерых на Красной площади в 1968-м? Без всего этого истории просто нет.
- В чём, как вам кажется, феномен и пример балтийской Поющей революции, которая, надо отдать ей должное, прошла практически без жертв и разрушений?
- В том, что она сама была песней и несла в себе все свойства напева, гармоничной мелодики. Т.е. развивалась не под нажимом и контролем злого или доброго гения, но родилась, выросла, состоялась естественно, словно крик новорожденного, плеск прибоя и курлыкание журавля. Наша задача была – помочь ей, выходить ее и защитить.
Потому и без крови, что она, эта революция была не спланированным кем-то мероприятием, а – ветром… Пастернак вдохновенно сказал о ветре, имея в виду Александра Блока:
Кому быть живым и хвалимым,
Кто должен быть мёртв и хулим, –
Известно у нас подхалимам
Влиятельным только одним…
Но Блок, слава богу, иная,
Иная, по счастью, статья.
Он к нам не спускался с Синая,
Нас не принимал в сыновья.
Прославленный не по программе
И вечный вне школ и систем,
Он не изготовлен руками
И нам не навязан никем.
- Вы являетесь одним из инициаторов новой акции – живой цепочки Таллин-Рига-Вильнюс-Киев под условным названием «Мы не бросим тебя, Украина». «Мы смогли это 25 лет назад. Сейчас надо все повторить и шагнуть дальше», – написали вы в своём блоге. Ваш призыв обращен в первую очередь к тем, кто занимался организацией и проведением «Балтийского пути» 1989 года. Какова цель акции, к кому она будет обращена?
- Она обращена к себе и к таким, как я. Невозможно, когда десятки и сотни тысяч людей по всему миру страдают одной и той же фантомной болью: что я могу один? Найди руку ближнего, сожми ее крепче – и стой на ветру. Не дай злу прорвать фронт на твоём участке.
Когда-то давно написалось такое стихотворение о событиях 88-89 годов.
Называется оно «Восстание песни». Лучше я всё равно (и теперь) не скажу.
Нам пел пророк: «Из темноты восстаньте,
свет ваших душ да будет негасим,
рабам судьбину жалкую оставьте,
что беспросветней всех на свете зим».
И над толпой одушевлённой нашей
багровая плескалась полоса,
и всех семей, родов, народов, наций
сливались в этом гимне голоса.
Нас хриплый век собрал на поле Певчем,
и родину вернул забытый гимн.
Считаться не с кем. Расплатиться нечем.
И всё равно так хочется к другим.
Я говорю: «Мы так с тобой похожи,
ведь нас на подвиг вывел смертный страх,
сосед и брат по крови, слову, коже,
нам доля – пепелище на ветрах».
Тебе, чья речь, как толчея речная,
бессмысленна и вечно молода,
тебе пою: «От устья начиная,
истока не узнаешь никогда».
Я говорю погрязшему в обиде,
в грязи и зле: «Уже не всё мертво,
я всех зову: восстаньте и идите,
идите и не бойтесь никого.
Ничья судьба, ничья мечта не спета,
и ты, преодолевший бездну бед,
не сокрушайся о скончанье света –
ему пока ещё начала нет.
На краешке земли, в душе индейца,
быть может, эта искра зажжена.
Нам друг от друга никуда не деться,
и лучший гимн нам будет тишина.
И герб один – бескровная мимоза,
её сухие лунные шары.
И пьяная ухмылка эскимоса.
И чернота пороховой жары.
И, обретя последнюю утрату,
ты различишь не славу и покой,
не родича, не родину и правду –
а дивный мир. Ничей. И никакой».
