Надеялись на поражение и Германии, и СССР
Посол Литвы в Норвегии А.Эйдинтас написал книгу, которая вскоре должна выйти в свет. Книга называется "Далекие холодные звезды". Один из героев этой кники говорит: "В августе и сентябре 1939 года оба диктатора (Адольф Гитлер и Иосиф Сталин –) договорились между собой и поделили Литву. Один шизофреник передал ее другому – параноику".
Сегодня А.Эйдинтас только предполагает, что лидер нацистской Германии Адольф Гитлер, зная насколько "советы" готовы к войне, возможно, не решился бы нанести удар по СССР. "В ноябре 1940 г., когда Вячеслав Молотов (министр иностранных дел СССР – DELFI) гостил в Берлине, где любимый нами Владимир Деканозов был чрезвычайным уполномоченным, они поделились своими аппетитами, Иоахим фон Риббентроп (министр иностранных дел Германии – DELFI) и А.Гитлер ужаснулись. Это стало мотивацией к нанесению скорейшего удара, поскольку, если бы они застряли в Англии, был бы конец. Танки проехались бы по Европе. Хотя нам от этого не холодно и не жарко – мы были на пути и у тех, и у других".
Руководитель военной разведки адмирал Вильгельм Канарис нарисовал фюреру не совсем точную картину состояния готовности СССР к войне. В книге сказано, что военные силы СССР в то время в три раза превышали военные силы Германии. Адмирал осознавал, что приближается катастрофа. Уже в первые дни войны – в сентябре 1939 года – Германию окружили враги. В.Канарис больше всего не хотел, чтобы на смену гитлеровскому режиму пришла сталинская диктатура. По его мнению надобыло, чтобы Германию победили Англия или США, а не СССР, поэтому Гитлер первым должен был напасть на СССР. И один, и другой должны были ослабеть за время длительной войны, а на смену классовой и националистической идеологиям должен был прийти новый мировой строй.
В.Канарис якобы предоставлял сведения только о глубине первой стратегической операции, хотя у Сталина было два стратегических эшелона, он планировал создать и третий. Во втором было много новых тяжелых танков Т-34 и КВ, их появление было большим сюрпризом для вермахта, как и реактивная артиллерия – "Катюши". Адмирал указал, что у СССР 125 дивизий и 50 танков и механизированных бригад. На самом деле танков у русских было в 5 раз, а самолетов в 6,7 раз, а артиллерийских установок – в 8 раз больше. Немцы превосходили лишь в области связных систем. Только у границы было сосредоточено 325 стрелковых дивизий, было 14 000 (вместо 3700) танков.
Ждали освободителей, а пришли оккупанты
Нацисты также считали, что они освободили страну – первая годовщина освобождения была бурно отпразднована у Кафедрального собора. Однако для того, чтобы надежды рухнули, хватило полугода, осталось лишь несколько верных националистов, которые верили в то, что после войны в новой единой Европе А.Гитлер предоставит независимость.
"Да, я хотел мстить большевизму, СССР, коммунистам за уничтожение Литовского государства, убийства, ссылки и депортации, – говорил один из героев романа. – Однако мысли о том, что Гитлер нам поможет, быстро испарились. Это была лишь новая оккупация Литвы. (...) Оба оккупанта, только каждый по-своему, грабили, уничтожали Литву, только немцы не просили за это целовать руку..."
Посол предлагал не списывать со счетов националистов, якобы они хотели, чтобы Литве было лучше, надеялись, что в освобождаемой Германией новой Европе смогут существовать самостоятельные государства. "Если немецкий национализм сживется с литовским национализмом, то почему бы и нет? Но сживутся ли? – говорил А.Эйдинтас. – Наш национализм отличался от немецкого – народники были радикалами, но не было расовых и других вещей. Основное требование было – независимость. Но они действовали уже при немцах. Трудно сказать, как все происходило бы, если бы мы были самостоятельными".
Перед тем как сдаться, норвежцы ответили, а литовцы не осмелились
Литовцы не оказали заметного сопротивления ни в 1940-ом, когда СССР предъявил ультиматум, ни с приходом нацистов. Но позже окрепшее партизанское движение было одним из наиболее активных и продолжительных в Европе. А.Эйдинтас в своей книге напоминает о попытке норвежцев приостановить вторжение немецкого флота, хотя позже им пришлось сдаться. За это время королевская семья и правительство успели покинуть Осло. Кабинет министров, получив полномочия, мог продолжать работу, вывезти за границу золотой запас и королевскую семью. Армия сложила оружие только через два месяца.
«Нам в 1940-ом не хватило того, что сделали норвежцы. Хотя и небольшие, но бои были, было сопротивление и все встало на свои места. У нас удар немцев выглядел как освобождение. Шла война против большевизма. После войны были надежды, что Запад придет. (...) Сейчас люди не понимают того ожидания», - рассказывает А.Эйдинтас.
По его словам, власть Литвы могла сделать решительный шаг — реагировать на дипломатическое давление и отказаться принять условия. Это означало бы войну — видимо, политики молодого и небольшого государства испугались. Не неизвестно, как бы сопротивление изобразили «советы»:
«Мы оказались между двух диктатур. Сейчас прекрасно знаем — все было подготовлено к военной операции. Было решено брать силой, согласны мы или нет. А что был бы достойнее, другой вопрос: Может и такой мифологии не было бы».
А.Эйдинтас удивлен тем, что партизанское движение появилось одновременно в разных областях и районах, без объединяющего центра, и позже с трудом объединялись в округи: «Люди чувствовали одинаково — с началом большевизации придет рабство, ждут депортации, чистки, мужчинам грозит мобилизация».
«Очевидно, что у нас было два врага, которые один за другим оккупировали, грабили страну, - вспоминает герой романа. - Вооруженную борьбу с немцами мы не начали только потому, что мы были в одиночестве — мы ведь не датчане, бельгийцы и не норвежцы, которые могли связаться с союзниками, которые надеялись и получили помощь, даже имели свои правительства, признанные на Западе. Кроме того, было совершенно невозможно представить себе, что Красная Армия займет Бельгию или Данию... Думали правильно, т.к. на самом деле у нас совершенно другая геополитическая реальность... Зачем проливать кровь в борьбе с немцами, которые уже проигрывают и которых скоро в Литве не будет и духа? А к границам Литвы приближался большевизм».
На вопрос о том, а не наивно ли было ждать помощь Запада, посол заверил, что такие сигналы были, хотя и без конкретных обещаний. Поэтому и партизанское движение затянулось до середины 60-ых. Правда, в лесах шли большие дискуссии — сопротивляться с оружием в руках или переходить к пассивному сопротивлению. Было много сторонников отступления — они видели, что проливается много крови, мужчины гибнут один за другим, целыми группами. С продолжением борьбы потери могли быть еще больше.
В историческом романе, который является продолжением предыдущих книг А.Эйдинтаса «В поисках Московского сфинкса» и «Дуновение орлиных крыльев», автор рассказывает о последствиях пакта Молотова-Риббентропа для страны и отдельного человека, даже если он родился уже после войны, но рос при советское системе, «вертелся, как мог, и нашел патриотическую жилку». По утверждению А.Эйдинтаса, тогда «одни думали, другие не забивали себе голову, а те, кто думал, должны были манипулировать, чем-то жертвовать ради личного благополучия, семьи, карьеры».
