Но перед этим она нашла время побеседовать с DELFI и рассказала о своем взгляде на жизнь, отношении к массовой культуре и ее отличии от культуры клубной.
Разговор происходил у входа в клуб, где шел саунд-чек.
- Нина, вы в Вильнюсе не в первый раз. Как вы себя тут чувствуете?
- Мне все очень нравится.
- Почему вы сюда возвращаетесь?
- Я очень люблю путешествовать, играть музыку и, если могу куда-то съездить и совместить два своих желания, то все в таком случае - хорошо. И здесь, кстати, меня хорошо принимает публика.
- А если говорить о музыке, в России есть, что делать?
- Если говорить о музыке, то везде есть, что делать. Я не очень поддерживаю людей, которые стремятся в какой-то конкретный город с оговоркой, что им нечем заняться в конкретном месте. Хороший музыкант найдет себе место в любых пространствах. Что касается меня, то я считаю себя начинающим музыкантом, сейчас у меня группа, я занимаюсь песенным творчеством, до этого я занималась музыкой в другом направлении. Мне это интересно, и я пока вижу, что это интересно людям. Дай Бог, чтобы всегда было так. Я не знаю, как это объяснить, но считаю, что в России, без сомнения, музыку делать надо.
- Как часто вы выезжаете для выступлений из России?
- Я бы сказала, что довольно часто. И это прекрасно.
- Даже здесь слышно, чем заполнен российский эфир…
- Вы имеете в виду центральное телевидение и радиостанции?
- Да.
- Это большая проблема. Получаются две абсолютно разные картинки. Я, как артист, существую в рамках клубной культуры, где всё в хотя бы относительном порядке, есть и славная музыка, и какая-то ерунда также есть. Я могу лишь сказать, что на больших площадках выступает что-то непотребное, телевизионная сетка заполнена чем-то ужасным, радиостанции… Я не понимаю, к чему стремятся они, к дебилизации? Сколько бы им ни хотелось сказать о чем-то хорошем, сколько бы ни говорилось о том, что они прогрессируют, рады всему новому, идут в ногу со временем, я не понимаю, что это за прогресс и какое время в их измерении новое. Клубная культура – это нечто иное, в отношении многих артистов могу сказать, что да, им не пробить эту стену никогда.
- У вас есть какие-то ориентиры, на что вы смотрите?
- Я пока еще составляю свое мнение, и мне не хочется его озвучивать. Но без сомнения, в какой-то момент я поняла, что нужно озвучить для себя хотя бы примерно направления близкие. так я пришла к неким выводам, итог которых, к примеру, то, как нынче выглядит моё выступление на сцене. Также, мне понадобился учитель по вокалу даже не столько для того, чтобы меня правили и учили, но, скорее, и для того, чтобы у меня был некий гуру, который мне поможет.
- Извините за тривиальный вопрос. Что вас заставило подойти к микрофону и петь?
- Случайность. Но сейчас я понимаю, что мне это нужно, и что, возможно, всё к тому шло очень и очень долгое время. Друг одного модельера, который пел песни Дэвида Боуи, попросил меня разложить музыку для инструментов. Я это сделала и поняла, что мне это интересно и самой поиграть. Он предложил сделать ряд благотворительных концертов, деньги с которых пошли бы деточкам. Мне это очень понравилось. Тогда мы и начали делать эти концерты, один из которых получился очень странным, поскольку по определенным причинам солист не смог прийти, о чём сообщил прямо перед выступлением, позвонив. Я видела - много людей, надо что-то делать, а играть классику, я решила, будет не актуально. Не здесь и не сейчас. У меня с собой были стихи Джеймса Джойса в оригинале, я набросала три вещи. И попробовала ещё что-то написать, несколько вещей, к ним тексты на английском, чтобы всё вместе выглядело не так разномастно. И ещё, в голове был музыкальный фрагмент, написанный для моей подруги. Я объяснила ситуацию и объявила себя, встав на стул, мне сказали что после какой-то группы не работает ничего из техники, играла я на живом фортепиано, которое оказалось очень кстати.
- И вам понравилось?
- Не то чтобы просто понравилось, больше того, я не поняла, что это такое. Некий восторг. И что всё сложно, но я там, где должна быть, и делаю то, что должно. До сих пор я иногда удивляюсь, как меня терпят, это если с юмором. Надеюсь, что потихоньку я приближусь к одному из череды маленьких идеалов того, как все должно звучать и выглядеть. Публика мне все время как будто дает аванс, и я готова делать лучше, дарить больше. Но вообще, мне очень нравится честное отношение к артисту. Я не против, если бы "кидали помидоры", то есть вставали и уходили, если не по душе, не делая вид что всё хорошо.
- В средние века в театре было понятие моралите. Вы свою музыку причисляете к такому понятию?
- Вы имеете в виду, пишу ли я песни, призывающие к действиям баннерного характера. За собой такого не замечала.
- Хватает ли вам времени на занятия музыкой?
- Недавно поняла, что не хватает места, где я бы сидела и работала уединённо. Когда я дома, мне так хочется просто быть с любимым мужем, заниматься нашими уютными домашними делами и занятиями…
- Что вас больше привлекает – бурная стихия или нечто спокойное?
- Мне кажется, я никогда не выберу. Психолог бы меня сейчас похвалил, потому что это честно.
- Что у вас в планах?
- На самом деле, я, как и всегда, хочу много набросков превратить в песни, дальше, когда мы все уже приготовим и отрепетируем – понять, какой альбом мы будем писать. Мне сейчас очень нравится состав музыкантов. И, в том числе, они понимают, что у них солист «frontwoman», а не «frontman».
- Это важно?
- Важно, мирно, хорошо, чтобы было понимание. Всё должно быть к месту. Большие эмоции во время работы должны быть во время написания, сотворения и исполнения в искусстве.
- Вы стремитесь со своей музыкой быть в России или везде?
- Я хочу быть везде,везде где я буду нужна. У меня был перерыв, смена музыкантов, но сейчас у меня обновилась точка отсчета. Я снова в некотором роде начинающий музыкант. Великолепное чувство. Невероятный подъем и азарт.
