Саулюс Сондецкис: во время гонений на Ростроповича я искал ему работу

Сондецкис и его коллектив приехали в Калининград на фестиваль «Бахослужение» и выступят в областной филармонии в воскресенье, 27 июля. В 1960-м маэстро основал камерный оркестр Литвы, а в 1989-м - известный коллектив «Камерата Санкт-Петербург». На закате коммунистической эпохи именитый дирижер стал лауреатом Государственной премии СССР, а в конце 90-х - национальной премии Литвы. При этом теплых отношений с властями у Сондецкиса не было никогда. Перед своим приездом в Калининград мэтр любезно согласился ответить на вопросы КП.ру.

- В разное время вы работали со Спиваковым и Башметом. Правда ли, что они едва ли не открыто конфликтуют друг с другом?

- Никакого противоборства между ними нет. Но они действительно очень разные. Знаете, ведь они мои младшие друзья. И Владимира, и Юрия я помню еще тогда, когда они были малоизвестны. Володе всегда было присуще волевое, организаторское начало, а Юра очень мягкий, простой человек. И они оба, еще в молодости, подавали надежды на то, чтобы стать лидерами российского исполнительского искусства. Естественно, всегда присутствовала какая-то конкуренция. Ну а я, в свою очередь, всегда был где-то между ними. Знаете, однажды они оба сделали мне отличный подарок. В 2006 году было 50-летие моей дирижерской деятельности. Я запланировал концерт в Большом зале консерватории в Москве. Спиваков с Башметом договорились, и «Новая Россия» вместе с Национальным филармоническим дали в мою честь шикарный вечер. Вся Москва такому тандему очень удивилась. Такого еще не было. Кстати, в качестве солистов выступили сам Юрий Башмет и Денис Мацуев. Я со всего мира потом получал отзывы о том, что этот концерт смотрели по телевизору.

- Вы неплохо знали и Мстислава Ростроповича. А что он был за человек?

- Мстислав Леопольдович, как человек очень демократичный, мог общаться с любым - от короля до дворника. Прекрасно помню, как сильно занимали его политические дела. Особенно в критические моменты. Помню время, когда за то, что Ростропович укрывал Солженицына в своем доме, его самого начали выдавливать из СССР. Его выгнали из Большого театра, и я поговорил с главным режиссером Вильнюсского оперного театра, познакомил его с Ростроповичем. Постановку оперы «Тоска» Джакомо Пуччини, уже официально запрещенную в Москве, опальный музыкант сделал в столице Литовской ССР с моим оркестром. Жил в гостинице, но обедал, ужинал и проводил свободное время у нас дома. Уже в 1990 году, в финале эмигрантского периода Ростроповича, меня нашел его импресарио, и мы с Мстиславом Леопольдовичем провели гастроли в Италии. На следующий год - в Испании. Был январь, Союз рушился, в Вильнюсе стреляли. Аэропорт был наглухо закрыт. Но менеджер Ростроповича нашел общий язык с официальными лицами, и нас выпустили за рубеж.