Русская поэтесса, прозаик, редактор Марина Степнова посетила Международную вильнюсскую книжную ярмарку, где представила свой третий роман «Безбожный переулок», переведенный на литовский язык.
"Могу вам со всей уверенностью сказать, что в современной российской прозе никакой цензуры не существует. Я с этим не сталкивалась и не слышала, чтобы кто-то сказал", - говорит М.Степнова.
В 2005 году вышел первый роман М. Степновой — «Хирург», в 2011 году — второй роман «Женщины Лазаря». Третий роман «Безбожный переулок» вышел в 2014 году.
М.Степнова также перевела с румынского языка пьесу Михаила Себастьяна «Безымянная звезда» (1942). В переводе Марины Степновой пьеса неоднократно ставилась в театрах России и Украины.
Марина Степнова встретилась со студентами и преподавателями на факультете филологии Вильнюсского университета. Предлагаем вам подборку ее наиболее интересных цитат.
О себе
Все, что сказано про меня, к каждому определению можно прибавлять слово «несостоявшийся»...
Училась я на филфаке в Кишиневском государственном университете. Как меня туда занесло? Я типичный продукт своего времени, дочь советского офицера и советского врача. Моя родина в прямом смысле была Советский Союз. Родилась я в Тульской области, а школу и университет заканчивала в Кишиневе.
А потом произошли два равновеликих события: рухнул Советский Союз и освободилось место в московском Литературном институте на кафедре художественного перевода в группе румынского языка. И отправили волонтеров еще по-привычке в Молдавию, в Союз писателей, чтобы найти кого-то в таком возрасте, который еще способен учиться. И им сказали, что тут шныряет какая-то девочка с косами, вроде она какие-то вирши слагала. Меня отловили и спросили: «Хочешь учиться в Москве?» Я как стояла, так и сказала: «Хочу». Меня забрали с третьего курса на третий курс, поэтому есть вещи, которые я учила два раза подряд и знаю твердо.
Но отличие в том, что на филфаке люди учатся, хорошо ли, плохо ли, но учатся, а тут никто не учится, потому что до третьего курса там все гении, но на третьем курсе понимают, что не гении и оставшиеся два года пребывают в горьком разочаровании.
Когда я писала «Женщин Лазаря», я была уверена, что никто не издаст и читать никто не будет, и вообще никому это не нужно. История какая-то: любовь, дома, физики, балерины... Но оказалось все не так, книгу издали, она оказалась нужна. И говорю я это не для того, чтобы похвастаться, а чтобы если кто-то из вас пишет, это знал... А кто не пишет на филфаке? Учиться на филфаке и не писать — это все равно, что учиться на филфаке и не читать. Так что если вы пишете и если вы верите в то, что вы делаете, то посмотрите на меня, чудеса случаются...
Если книжка родится со счастливой судьбой и окажется созвучной с тем, что думают и чувствуют другие люди, то да, шанс есть и можно найти издателя.
О литературных агентах
Свою рукопись «Женщин Лазаря» я отправила литературным агентам, потому что это профессионалы. И уж если они скажут, что нет, то значит нет. Они, как правило, отвечают в течение месяца, а мне позвонили ровно через месяц минус один день.
О сценарии к «Семейному альбому»
Я написала сценарий к сериалу «Семейный альбом», в титрах меня должны были представить как Марину Эстер, но этого не сделали, и указали мое настоящее имя. Я не смотрела этот фильм и смотреть не буду. Я понятия не имею, о чем эта история, чем там все закончилось и с чего началось. Потому что к сценарию, который я написала изначально, это не имеет вообще никакого отношения. Разве что, может быть, фамилии некоторых героев совпадают.
И это обычная практика. Если вы хотите заниматься кино, вам придется понять и принять несколько очень важных вещей, к которым я пришла далеко не сразу. Сценарное ремесло для меня ремесло, я зарабатываю таким образом на хлеб, и это самый горький кусок хлеба, который я едала в своей жизни, а мне приходилось работать санитаркой в онкологическом институте. И поверьте мне, работать санитаркой — куда более светлая, добрая, легкая и богоугодная работа, чем работа сценариста в российском кино. К творчеству это не имеет никакого отношения.
Кино — это на 80-90% производство. И вы пишете текст задания для сотен людей, у каждого из которых своя трактовка того, что вы написали, начиная с режиссера, продюсера, редакторов канала и заканчивая так называемыми цехами. В цеху, например, скажут: у вас тут вокзал, а вокзала у нас нет, а есть распивочная. И так далее.
А потом придут актеры, которые скажут, что они не могут произнести слово «синхрофазотрон», а могут произнести какое-нибудь короткое слово и его и произнесут, а потом придет главная актриса и скажет, что она не хочет умирать в этой истории, и вы с диким визгом будете все переписывать. Вот такое оно кино.
Все мы помним фильм Михаила Козакова «Безымянная звезда». Так вот у этой пьесы есть интересная история.
Я приехала в Москву из Молдавии, я учила молдавский язык в школе, правда, знала его плохо. А румынский и молдавский очень похожи.
В Москве у меня была замечательный педагог румынского языка Татьяна Николаевна Свешникова и она дала мне «Безымянную звезду» румынского писателя Михаила Себастьяна. Это был такой великолепный, литературный, простой и одновременно кристальный язык, что он меня поразил. Потом я ее перевела, это была моя дипломная работа. Это очень лирическая история, но это не комедия, там есть, конечно, какие-то смешные элементы, как положено в хорошем лирическом произведении, но это не комедия, поэтому фильм я разлюбила.
Первым на русский язык эту пьесу перевел Илья Константиновский, ныне покойный. Он ее в общем хорошо перевел, но в переводе были два недостатка. Первый — это то, что русский язык для Ильи Константиновского был не родной. Он был бессарабским евреем, который после Второй мировой войны перебрался в Советский Союз и начал учить русский язык довольно поздно. А второе — это то, что то ли из цензурных соображений или это ему самому музыка навеяла, но он довольно большие куски из пьесы вынул, а кое-что вставил. И вставил, к сожалению, про мир, труд, май, и эти вставки никак к тексту не клеились.
И я сделала свой перевод. Он попал в репертуарные списки и к моей огромной радости пьеса теперь ставится в двух переводах.
О сроках
Я понимаю, что такое сценарий или статья к сроку, но когда пишешь что-то свое, то когда ты понимаешь, что за каждое слово отвечаешь, когда сомневаешься каждом слове, это долго. Роман я пишу долго и всего по 2-3 рассказа в год. Это, конечно, не показатель качества, ведь можно очень долго писать ерунду и очень быстро написать хорошее.
Все зависит только от вашего темперамента и ваших способностей. У каждого свое. Нам тут друг на друга нет смысла ориентироваться.
О цензуре
Могу вам со всей уверенностью сказать, что в современной российской прозе никакой цензуры не существует. Я с этим не сталкивалась и не слышала, чтобы кто-то сказал.
Я издаюсь в издательстве «АСТ», это лучшее издательство с лучшими редакторами. И, конечно, мы работаем над текстом. Есть какие-то повторы, какие-то нестыковки, иногда редактор может предложить дописать два-три абзаца. Но если я говорю «нет», то это значит нет. А вот чтобы мне кто-то сказал: напиши книгу про это или не пиши про это, то этого нет. Например, книга «Безбожный переулок» - это книга, которая довольно сурово критикует существующий порядок вещей. Но тем не менее у нее счастливая судьба.
