Выпускник Щукинского училища, за 24 года работы на сцене Русского драмтеатра актер сыграл более 60 разноплановых ролей. Любимец публики, особенно у женской ее части. Недаром на ежегодной тетральной премии «Янтарная маска» он был удостоен «Приза зрительских симпатий» сезона 2006-2007 годов.

Бытует мнение, что выпускника «Щуки» можно вычислить по высокому росту и красивой внешности. Если это правда, тогда Агарков – прямое попадание в яблочко – чарующий голос, обаятельная внешность и рост 195 см. Юные поклонницы открыли в Интернете даже виртуальный дневник Агаркова, о существовании которого сам актер узнал совсем недавно.

Но мало кто знает, что о профессии актера Агарков и не мечтал. В школьные годы он, как и многие мальчишки и девчонки, играл в Народном театре, но это больше походило на увлечение в свободное от учебы время, а всерьез о театральной сцене он никогда не задумывался. Получив аттестат, Агарков без проблем поступил в Институт иностранных языков в своем родном Курске и даже успел закончить первый курс, но судьба распорядилась иначе...

– Как вы оказались студентом Щукинского училища?

– Совершенно случайно. Мои знакомые ребята собрались поступать в театральный в Москве, а я с ними поехал за компанию. Это был 1980-й – Олимпийский год. Причем выбор как-то сам по себе пришелся на Щукинское училище при Вахтанговском театре. Меня спасло то, что на прослушивание не надо было предоставлять документы. И после первого прослушивания меня, минуя три тура, сразу пропустили на творческий конкурс. А вот здесь уже нужны были документы. Поэтому пришлось «расколоться» и объяснить свою ситуацию. В уважаемую комиссию входили не только педагоги Щукинского училища, но и именитые актеры Вахтанговского театра – Этуш, Лановой. После творческого конкурса меня попросили остаться. «Мы знаем вашу ситуацию, сколько времени вам понадобится, чтобы забрать документы из иняза?». Я ответил, что два дня. Так я стал студентом Щукинского училища.

– Что запомнилось за годы учебы?

– Конечно, система преподавания. Мы – студенты – в течение четырех лет учились практически у всех педагогов училища, а отрывки из спектаклей с нами готовили выпускники Щукинского училища, которые к тому времени уже работали в московских театрах. Такая система просто уникальна – ведь каждый из них давал нам что-то новое. Мы, еще будучи студентами, частенько играли в массовках в Вахтанговском театре. Хорошо помню Сергея Маковецкого – тогда он был молодым актером театра. В замечательном детском спектакле-сказке мы играли вместе с Маковецким. Он играл старшего мухомора, а мы – были младшими грибами.

В следующем году Литовская консерватория будет набирать актерский курс для Русского драмтеатра. Неплохо было бы перенять именно такую систему преподавания

– А что за курьезная история произошла с вами на четвертом курсе. Настолько курьезная, что из-за нее вам не выдали диплом?

– Как обычно в молодые годы – из-за девушки. Поссорился, запил свое горе, а потом произошла драка. В результате на четвертом курсе перед самыми госэкзаменами меня отчислили. Правда, дали сыграть в дипломном спектакле, чтобы хоть мастерство было сдано. Экзамен принимал О. Табаков, а спектакль назывался «Автобус». Кстати, в этом же спектакле в постановке Ю. Попова я играл на сцене нашего театра.

– И после таких перипетий, как «курский соловей» оказался на вильнюсской сцене?

– В Москву на гастроли приехал Вильнюсский русский драмтеатр. Он выступал тогда на сцене театра им. М. Ермоловой. Поскольку театру нужны были молодые актеры, руководство пригласило всех желающих попробовать свои силы. Моя однокурсница, с которой я играл отрывок из «Укрощения строптивой», попросила меня помочь. Между прочим, и этот спектакль шел на вильнюсской сцене, где я тоже играл.

Я пришел в театр, прождал свою однокурсницу, а она так и не пришла. Потом выяснилось, что в этот день телевидение снимало наш дипломный спектакль, но поскольку я был отчислен, снимали уже без меня. И когда все желающие успели себя показать, я рискнул тоже. У нас был еще один дипломный спектакль по стихам В. Маяковского, который назывался «О разных Маяковских». В этом спектакле у меня был монолог, который я и прочел перед художественным советом Вильнюсского театра. Наверное, мой Маяковский произвел впечатление на главного режиссера театра Ивана Петрова, что из всех пробовавшихся, по его выражению, «кинопробу прошел только Агарков». «Ну, дружочек, – обратился он ко мне, – вашу ситуацию я знаю. Надеюсь, что вы незаконченный алкоголик, к началу сезона мы вас ждем».

Помимо Вильнюсского театра мне предложили работу в Минском молодежном театре. Так что на тот момент у меня было два варианта. И когда я встал перед дилеммой, куда ехать, то решил, что в Минске я уже был, а вот в Вильнюсе ни разу не был. Так в 1984 году я оказался в Вильнюсском русском драматическом театре.

А что касается диплома, на следующий год я сдал свой «любимый» экзамен по научному коммунизму и получил диплом.

– Роли, как из «рога изобилия», сразу посыпались?

– Вначале были небольшие роли, а ужу через год играл в главных. Так что с ролями у меня, слава Богу, проблем не было. Каждая сыгранная роль в спектаклях по-своему дорога. Причем все спектакли, в которых я участвовал, были поставлены хорошими режиссерами. Например, у Эдуарда Митницкого я сыграл в трех спектаклях - «Украденное счастье», где у меня была роль Михайло, «Чайка» – только с первым названием, которое было у Чехова – «Пять пудов любви» (играл Колю) и, конечно, Каренин в спектакле «Анна Каренина».

Это режиссура еще из того поколения, в которой прорабатывался весь материал, где сюжет находится в глубине, а не лежит на поверхности. Такая режиссура, к сожалению, постепенно уходит. Сейчас все как-то быстро, весело, озорно – иными словами шоу, развлекаловка. Поэтому и начинается – ах, зрители не ходят. А каждый театр воспитывает своего зрителя. Как говорил наш режиссер И. Петров: «Вкусно, детка, должно быть, вкусно». Главное – не должно быть пошло, все должно быть в меру – и смешное, и грустное.

Ведь понимание зрителем театра зависит в сущности от самого театра – чем мы, грубо говоря, кормим зрителя. А в театрах в последнее время есть преобладание в сторону развлекаловки – простенькие комедии, чтобы посмеяться: упал кто-нибудь – ой, как смешно. Можно ведь ставить и смешные, и серьезные спектакли, но все должно быть на уровне. Ведь природа юмора тоже бывает разная – есть хороший, тонкий юмор.

– Играя спектакль, вы чувствуете зрителя?

– Конечно, все чувствуется. И реакция зала, и даже дыхание зала – или он с тобой вместе и ты его видишь, или актеры отдельно, спектакль отдельно и зрители отдельно.

Например, я очень боялся, когда на спектакль «Анна Каренина» пришли школьники. А пришел именно тот возраст, когда мальчики хотят нравиться девочкам. Начался спектакль. Сначало, естественно, были смешки, разговоры между собой, а потом постепенно зал притих, начали внимательно слушать, им стало интересно.

Ведь прикрываясь массовой культурой (шоу и т.п.), на самом деле им хочется посмотреть и что-то серьезное. Просто они не признаются в этом ни себе, ни другим. Но в глубине души, как и у любого нормального человека, у них есть потребность сострадать. Они очень хорошо приняли этот спектакль, стали соучастником действа.

– Скажите, никогда не было соблазна покорить Москву?

– Была даже возможность поменять все и уехать в Москву. Но я вспомнил замечательную вольтеровскую фразу: «Надо возделывать свой сад». Всегда кажется лучше, где нас нет и хочется уехать туда, но в принципе надо возделывать свой сад. У человека должно быть свое место, а прыганьем и беганьем ничего не добьешься.

– Удалось возделать свой сад?

– Он еще возделывается.

– Что вам больше импонирует в людях?

– Честность в отношениях. Причем честность в большом смысле этого слова. Не люблю предательства, когда что-то из-за угла делается.

Поделиться
Комментарии