- Лет пять назад.
- А в советское время приезжали?
- Если я не ошибаюсь, мы все время работали во Дворце спорта. Мне очень нравилось тогда. Я хорошо помню, как мы в ресторане по-русски заказывали еду.
- Друзья-знакомые здесь есть?
- Было несколько человек в Литве знакомых, но они давно уехали на «загнивающий Запад».
- Последнее время в Литву приезжает много грузинских исполнителей…
- Это так замечательно - ездить друг к другу, петь песни, общаться, пить вино, уважать друг друга. Это самое главное в жизни. Я так думаю. Я много бываю за границей. Недавно был в Бельгии, в Голландии, Германии. До этого в Англии. В январе будут американские гастроли. Я несколько раз их отменял, курить не разрешают в самолете. Но сейчас уже поедем.
- Вы отказались от своего юбилейного концерта в Москве, но сейчас выступите в Вильнюсе. Можно сказать, что юбилейный концерт пройдет здесь?
- В Вильнюсе мы и так собирались сделать концерт. Но можно сказать, что это юбилейный концерт.
- Почему тогда в Литве?
- Наверное, это минус моей нации, но начнем с того, что грузины никогда добра не забывают. Это не всегда хорошо. Я говорю не об отношениях с Литвой, а в принципе. Я много раз говорил, что если Путин разберется с абхазским вопросом, в каждом доме будет висеть его портрет, потому что это вопрос территории. Грузины получили очень сильную поддержку от Литвы, в отличие от всех республик бывшего Союза. А когда тебя никто не поддерживает – тяжело жить. Я знаю, что, не дай бог, в Литве будут неприятности, Грузия всегда будет рядом стоять. Поэтому.
- Как в Грузии отреагировали на отказ дать концерт в Москве?
- Я думаю, никого это очень не удивило. А как иначе? Фактически я себе закрыл рабочую тропу. У нас маленькая территория, я все время выезжал. И очень многие это отметили. Я кроме этого ничего не умею делать.
- Только петь и играть?
- Еще сценарии писать. Но я бы просто перестал себя уважать. Я мог, конечно, промолчать и это многих устроило бы. Но не получается.
- Может, вы еще откроете двери в Россию?
- Все можно открыть. Не дай бог, чтобы не открылось. Это я не о себе говорю, а вообще говорю. Все, наверное, уляжется. Или мы враги, или друзья. Я не знаю ни одного грузина, для которого был бы врагом российский гражданин. У нас очень много русскоязычных в Грузии. Просто разговор идет о политике. И мой дом – это не твой дом. Если ты ко мне приходишь – ты мой гость.
У меня есть одна новелла. Я хотел снять ее, но она не пошла. У горцев есть закон кровников. Парень приезжает в горный аул, он прилично одет и ходит по разрушенной деревне. Все спрашивают – ты его нашел, ты его убил? А по виду – деревня разбомблена. Происходит все в Чечне. А он ходит с фотографией, на которой молодой русский солдат. И он его ищет. Старики говорят ему – это твоя обязанность, за отца ты должен отомстить. Осталось несколько домов, и он видит, что в его доме горит свет и сидит какой-то парень у камина в потертой гимнастерке, грязный и небритый. И это тот парень с фотографии. Он говорит: я тот, кого ты ищешь. Я знаю, что у вас у горцев такой обычай – пока я в доме, меня никто не тронет.
И они друг другу рассказывают о своей жизни. Как один из аула выбрался, закончил Гарвард и так далее. А солдат рассказывает, как его из Красноярска забрали в армию и отправили зачистку делать, а там никого не было, только как-то вышел из дома человек с ружьем (отец чеченца) и он его застрелил, иначе его бы застрелили. И он убил отца своего собеседника. Договорились утром поговорить. И солдат просыпается от выстрела. Чеченский парень застрелился, потому что не смог убить солдата, и не убить тоже не мог. Когда я это рассказал чеченцам - у них слезы на глазах появились. Я говорю – человек не рождается преступником.
- Вы также отказались от российского ордена Дружбы народов…
- Честно говоря, я не думал, что мой отказ от ордена Дружбы народов вызовет такой резонанс. Просто это было логично, потому что одной рукой давать орден, а другой бить… У меня много российских наград, и я никогда об этом не говорил. Но все совпало. Очень интересные высказывания появились в Интернете. Например, Кобзон писал: как мог Вахтанг такое сделать? В это время все уже взрывалось. Это была, конечно, серьезная правительственная награда. А что мне в глаза своей семье не надо было смотреть? Внукам и детям? Но, я не удивился. Они распиарили это на знакомых физиономиях артистов, которых все знают. Было очень много грязи. А письма от людей приходят совсем другие. С Сибири, с Урала - обычные граждане пишут.
- Можно было ведь от ордена отказаться, а концерты дать?
- Я чисто психологически не мог там петь, в связи с тем, что произошло у нас. В Литве я думаю более или менее показывают отснятый материал. Когда мой директор приехал из Москвы выяснилось, что он не видел 90% видео. Там не показывают. Тому, что произошло, я не удивился, потому что перед этим месяца два уже шли военные учения. Вокруг было очень много танков. Мы все знали, что уже 7-го они все там стояли. Каждое утро наши политики объявляли по всем каналам, что хотят встретиться и поговорить, договориться с абхазами, но как только темнело, начинали бомбить приграничные деревни.
Все шло к тому, чтобы отсюда ответили. Это была провокационная стрельба. И сейчас меня поражают выступления Лаврова. С высокой трибуны такие вещи говорит, что даже детям смешно. Началась масштабная оккупация. Никто не ожидал этого. То, что они вошли – этого ждали. Ждали, что они войдут под предлогом Цхинвала и абхазской территории. Но долго держаться очень сложно. Нет такого народа, который хочет воевать. Один политик что-то напортачит, и из-за этого люди страдают.
- То есть своим творчеством, получается, вы оставляете пространство для диалога…
- Я и на русском пою. К сожалению, других языков я не знаю. Это все проходит. Была вторая мировая война, и немцы все равно подружились. У меня отец в 42-м году погиб в Керчи. Я даже в одном интервью говорил, что если бы он воскрес, ему бы стало стыдно, за что он умер. Это все пройдет – один политик уйдет, другой придет, потом люди начнут его ругать. Это извечная история политической жизни неумных политиков. Кто полезет с войной в страну, которая в 300 раз больше? Лавров говорит, что грузины агрессоры. Грузин вместе с детьми и с теми, кто живет за границей, всего пять с половиной миллионов. В любом районе Москвы людей больше живет, чем всех грузин.
Нельзя у маленькой страны отнимать землю. Ко мне как-то приезжала Елена Сапожникова из «Комсомольской правды». Я ей говорю: представьте, в Москве живет миллион с лишним мусульман. И приедет кто-нибудь из Афганистана и начнет раздавать паспорта. Как вы на это посмотрите? Когда правительство России кого-нибудь из них обидит, они скажут, что должны защищать своих граждан. Сейчас к этому подходит Крым.
Все мы знали, что они заберут Абхазию. Но ты должен стараться, чтобы твоя земля у тебя осталась. Южная Осетия – это центр Грузии, называется Самачабла. И никакой Осетии нет. За это в свое время надо было Сталина к стенке поставить. Это были люди осетинской национальности, которых в свое время брали в наемники для защиты границ. Там очень много смешанных семей и они все на нашем языке разговаривают. И тут две страны появились. Какую агрессию может устроить Грузия? Если кто-то верит в это, то разговор другой.
- Вы как-то сказали, что никогда не пели ни про танки, ни про пушки, ни про бомбы. О чем вы споете в Литве?
- Про танки и про пушки было кому петь. Я всегда пел про маленьких людей, про то, что на улицу каждого человека когда-нибудь должен придти праздник. Потому, наверное, меня обычный гражданин России любит, потому что я никогда не пел ни про конституцию, ни про флаги, партию, однопартийную систему и всю эту ерунду.
- У грузин говорят, что настоящий грузин должен любить женщину и иметь хотя бы одного врага…
- Мой дед всегда первый тост поднимал за врагов. Я ребенком этого не понимал, но однажды спросил, почему он так делает. Он ответил: значит, ты из себя что-то представляешь.
- У вас теперь большой дом, а раньше вы все время жили в квартире.
- Какой же он большой, по сравнению с московскими! Я три месяца не мог там заснуть. Я вырос в очень тяжелых условиях. И у меня была мысль – неужели у меня не будет никогда такого дома, чтобы я стоял бы и поливал цветы? И я понял, что не могу там заснуть. Я утром приходил, а вечером из этого дома уходил. И как-то раз меня напоили сильно, и я остался там. После этого начал адоптироваться. Растет белый и черный виноград, груша растет, пальма стоит и много цветов.
- Сами вино делаете?
- Дети делают. Получается 60 литров в год.
- Говорят, что вы не поете, когда сидите в компаниях?
- Если два-три грузина рядом сядут и начнут петь – неудобно становится. Мы микрофонные певцы.
- Почему вас называют Бубой?
- Это я от матери знаю. Оказывается, это первое слово, которое я произнес… начал бубнить. У сванов есть сленг, и «Буба» звучит как самый маленький, но самый старший в доме. Когда к нам кто-то звонит и спрашивает Вахтанга, то все знают, что звонит официальной лицо, которое меня не знает, потому что никто дома меня Вахтангом не называет.
- Вы будете в Литве почти неделю, чем займетесь?
- Я очень люблю рыбалку. Ради рыбалки готов ехать очень далеко. И в Литве поеду на рыбалку. Меня повезут.
