Во время трехнедельного суда над 23-летним Мохамудом, состоявшегося в январе прошлого года, прокуроры заявили присяжным, что он пошел на теракт без малейших колебаний и расчитывал, что взрывом будут убиты или изувечены тысячи людей.
Расчет не оправдался, поскольку находившаяся в машине бомба весом более полутонны являла собой муляж. Она была предоставлена Мохамуду, которому было тогда 19 лет, сотрудниками ФБР, выдававшими себя за членов "Аль-Каиды".
Первый из них, назвавшийся Юсефом, связался с Мохамудом по электронной почте в июне 2010 года, когда тот был студентом Университета штата Орегон.
Молодой человек, приехавший в США с матерью в трехлетнем возрасте и давно получивший гражданство США, привлек к себе внимание ФБР тем, что писал статьи для онлайнового джихадистского журнала и переписывался с иностранцами, которые подозревались в террористической деятельности.
Мохамуд и Сноуден
Американские власти вышли на Мохамуда, поскольку фиксировали его переписку в рамках повальной слежки, сведения о которой разгласил впоследствии бывший контрактник Агентства национальной безопасности США Эдвард Сноуден, скрывающийся ныне в Москве.
После того, как в прошлом году разразился скандал, вызванный разоблачениями Сноудена, защита Мохамуда потребовала провести новый процесс, заявив, что, следя за его перепиской без судебного ордера, АНБ нарушило его конституционные права. Федеральный судья Гарр Кинг в конечном итоге отказал защите.
Когда Лжеюсеф впервые встретился с Мохамудом, он предложил ему выбор из пяти видов подпольной деятельности, в том числе ненасильственные методы. Его собеседник, однако, рвался в бой и заявил, что выбирает "оперативную" стезю.
Смысл, который он вкладывал в этот термин, стал предельно ясен через несколько дней, когда Мохамуд выдвинул идею взрыва во время ежегодной церемонии зажжения елки и предоставил фэбээровцам карты соответствующего района города.
Предоставленная ему бесплатно адвокатская бригада из трех человек не отрицала на суде ни его былых экстремистских взглядов и связей, ни того факта, что 26 ноября 2010 года он дважды набирал номер на своем мобильнике, ожидая, что приведет этим в действие оружие массового поражения.
Адвокаты, однако, доказывали, что до своей встречи с тайными агентами Мохамуд никогда не планировал терактов, и что, подталкивая его в этом направлении, ФБР "зашло слишком далеко". В аналогичных случаях защита часто пытается убедить присяжных, что власти завлекли обвиняемого в ловушку и спровоцировали на преступление, на которое он сам бы не сподобился.
Однако этот довод обычно не приносит искомого результата, поскольку натыкается на контраргумент обвинения, что человека можно подбить на такой страшный поступок лишь тогда, когда он внутренне уже сам к нему расположен.
Прокуратура подкрепила этот довод записями разговоров и показаниями следователей, разрабатывавших Мохамуда. Из них следовало, что он участвовал в репетиции теракта, в ходе которой за городом была взорвана настоящая бомба.
"Хочу это видеть"
Следователи также предупреждали, что после теракта перед ним откроется зрелище крови и кусков человеческих тел, но так и не сумели поколебать его решимость наказать неверных.
"Я хочу это увидеть! – ответил им Мохамуд. – Я хочу, чтобы с этими людьми произошло именно это!"
Присяжные единогласно признали его виновным в попытке применения оружия массового поражения. Более полутора лет, прошедшие после этого, были посвяшены спорам о мере наказания.
Обвинение подчеркивало, что осужденному теоретически грозит пожизненное заключение, и требовало, чтобы его приговорили к 40 годам тюрьмы.
Защита писала судье, что Мохамуд искренне раскаялся и летом 2011 года четыре раза добровольно встречался с прокурорами, подробно рассказывая им о своих былых исламистских убеждениях и о знакомых экстремистах. В общей сложности эти допросы длились 12 часов. Отчет о них занимает 41 страницу, писала защита.
Прокуратура парировала, что сообщенные Мохамудом сведения имеют ограниченную следственную пользу, и выражала сомнение в полной искренности его раскаяния. Она указывала, что террористы отличаются от обычных преступников повышенной склонностью к рецидивизму и крайне трудно поддаются перевоспитанию.
Книги Ганди
Защита писала судье, что, будучи студентом, Мохамуд участвовал в кампаниях по предотвращению СПИДа и помогал организовывать мероприятия в рамках месячника афроамериканской культуры, а, сидя в тюрьме, читает книги Махатмы Ганди и Нельсона Манделы и потом обсуждает прочитанное с адвокатами.
Адвокаты объясняли стремительную радикализацию Мохамуда, начавшуюся, по их словам, когда ему было 15, психологическими травмами от постоянных ссор между родителями и болезненным процессом выработки "расового и религиозного самосознания".
Этот анализ подтвердили несколько психиатров, нанятых защитой, которая просила судью ограничиться 10 годами.
Судья выслушал обе стороны и отметил, что когда осужденному предложили выбор между мирными и насильственными методами, он выбрал последние. С другой стороны, судья сказал, что учитывает молодость Мохамуда, которому сейчас 23 года, и дал ему меньше, чем требовала прокуратура. Но не намного.
