На вопросы БелаПАН отвечает аналитик Белорусского института стратегических исследований, координатор одной из рабочих групп экспертов ЕДМ Денис Мельянцов.
— Давайте для начала разберемся, в какой стадии и, главное, в каком состоянии сейчас находится ЕДМ. Европейцы говорят, что на носу уже третий этап. Когда это успели так продвинуться?
— На первом этапе, сразу после того как о «Диалоге» весной прошлого года объявил еврокомиссар Штефан Фюле, шел отбор экспертов и закладывались процессуальные основы этой инициативы. На втором этапе определялись приоритеты работы: в каких сферах и какие проекты реформ, рекомендации следует разрабатывать. Это происходило уже в рамках встреч координаторов и заседаний рабочих групп.
На начальных этапах возникли жаркие споры по поводу целей ЕДМ и его задач, поскольку сам ЕС воздерживался от конкретного «заказа». Белорусским экспертам не было ясно, что ставится целью — амбициозные системные реформы или, может быть, более скромные, в каких-то случаях даже косметические, но реальные сегодня, приемлемые как для властей, так и для других заинтересованных сторон. В итоге, по согласованию с европейской стороной, остановились на втором варианте.
В этот период независимые эксперты работали сугубо на волонтерских началах, без какого-либо бюджета на исследования и разработку документов. Евросоюз тем временем пытался подключить к процессу государственных экспертов, но эта задача провалилась.
Сейчас, на новом, уже третьем, этапе должна начаться разработка конкретных рекомендаций относительно возможных преобразований в тех или иных сферах, определенных ранее. Также предусматривается изучение опыта реформ в странах ЕС, прежде всего центральноевропейских.
— А есть ли шанс, что присоединятся государственные эксперты? Или по-прежнему будут вариться в собственном соку те, «прошлогодние»?
— Не думаю, что государственные присоединятся к работе именно в этом формате. Власти рассматривают ЕДМ в нынешнем виде как что-то враждебное, как программу поддержки Европой «пятой колонны», поэтому своих экспертов они и не посылают.
Минск настаивает, чтобы было открыто межгосударственное измерение этого диалога. Нечто вроде «Партнерства для модернизации», которое уже несколько лет работает между Россией и ЕС. Идея в том, чтобы Европа разговаривала исключительно с белорусским правительством и помогала в модернизации тех отраслей, которые определит государство. Гражданскому обществу в этом варианте отводится маргинальная роль, а оппозиции вообще места нет.
Тем не менее, между этими двумя позициями может быть компромисс, когда имеются два уровня сотрудничества: уровень межгосударственный и уровень гражданского общества, как это сделано в «Восточном партнерстве».
Хотя, скорее всего, власти из имиджевых соображений («присоединяться» не на правах создателя, да еще и после года истории проекта как-то несолидно) будут настаивать на новом названии, некоем ребрендинге.
— Похоже, белорусское государство переигрывает Европу. Политическая оппозиция тихо ропщет, что ее в ЕДМ «продинамили». Складывается впечатление, что она действительно сегодня де-факто мешает как Минску, так и Брюсселю.
— Если диалог между официальным Минском и ЕС наберет динамику, то попытки оппозиции «влезть» в него или, напротив, воспрепятствовать ему, конечно, объективно не на руку европейским дипломатам, которые сейчас ведут линию на большую втянутость белорусских властей.
Понятно, ЕС не может полностью игнорировать оппозицию, не может сказать: не путайтесь под ногами, — но старается держать ее немного в стороне. Это касается, в том числе, и участия оппозиции в «Диалоге о модернизации».
— Стало общим местом упрекать Брюссель за сырость инициативы ЕДМ. Но, может быть, виноваты и сама оппозиция, и структуры гражданского общества. Разные группировки, причем довольно маргинальные сами по себе, еще и ссорятся, тянут одеяло каждая на себя: кто должен быть заказчиком реформ и так далее. Так кто виноват, что ЕДМ выглядит сырым?
— Все-таки немаленькая часть проблемы ЕДМ состоит в том, что ЕС не предложил конкретной рамки, как это должно работать, не предложил конкретных целей и задач, которые нужно решить в рамках «Диалога». А ведь по замыслу это европейская программа, диалог Евросоюза с белорусским обществом.
И только постепенно через контакты экспертов с европейскими структурами вырисовалось понимание, что надо концентрироваться на реформах, которые были бы интересны большинству заинтересованных сторон — белорусскому обществу в целом, правительству, гражданскому обществу, бизнесу и так далее.
Если в той или иной сфере совпадает интерес трех-четырех сторон — это уже может быть приоритетом ЕДМ. Но для того, чтобы эти приоритеты обозначить, необходима длительная коммуникация, в том числе и с представителями правительства. А пока даже в рамках гражданского общества и оппозиции нет единства взглядов на реформирование страны.
Так что здесь есть и вина разъединенной оппозиции, структур гражданского общества, которые не могут договориться между собой, и вина Брюсселя, который не предложил четких целей и процедур.
Кроме того, трудно ожидать глубокой продуктивной экспертной работы при полном отсутствии финансирования. Аналитические центры не могут себе позволить выделять значительные экспертные силы для работы на волонтерских началах. По всей видимости, на следующем этапе «Диалога» эта проблема будет хотя бы частична решена. Уже сейчас есть информация о выделении Евросоюзом бюджета на развитие ЕДМ.
— Может, проблема гораздо проще и сложнее одновременно? Будь оппозиция и гражданское общество сильными, власть бы с ними считалась, не полагала зазорным садиться за один стол. Но при жестком авторитаризме не может быть сильной оппозиции, сильного гражданского общества. Власти же, которая сегодня чувствует себя в стране по-хозяйски, не нужны коренные преобразования. Заколдованный круг, тупик?
— Да, чудес ожидать не стоит. Но ЕДМ уже сейчас может быть полезной площадкой для самого гражданского общества — изучать опыт Европы, готовить своих специалистов, разрабатывать предложения реформ, которые будут востребованы позднее.
При этом надо признать, что трудно (а в определенных сферах — невозможно) разработать полноценные пакеты реформ без участия государственных экспертов: у них доступ к информации, которой многие независимые эксперты не владеют в должной мере по причине закрытости системы.
Если же пойдет диалог между белорусскими властями и ЕС, то некоторые наработки могут быть востребованы и в переговорах на межправительственном уровне. Ведь встанет конкретный вопрос: а чем и как Евросоюз способен помочь Беларуси модернизоваться?
— Но готов ли Лукашенко модернизоваться по-настоящему? Представим себе: политузников выпускают, садятся за стол переговоров, но ведь Европа норовит всучить реформы какие? Конечно, рыночные, демократические. Власти надо выбирать: или пилить сук, на котором она сидит, или говорить: нам это не нужно! И весь замысел диалога о модернизации в ее европейском понимании разваливается, разве не так?
— Да, для экспертов очевидно, что белорусские власти понимают модернизацию лишь как технологическое перевооружение. Не рассматривают ее как смену экономической, а тем более политической парадигмы. Но ограниченная модернизация в некоторых областях все же возможна. Посмотрите, постепенно в Беларуси все-таки заметно модернизировали нефтепереработку.
У ЕС с Беларусью уже сейчас есть достаточно много технических программ. Скажем, безопасность продуктов питания. Европа готова вкладывать в них немалые деньги, и здесь заинтересованность обоюдная.
Конечно, власти, пока их сильно не прижмет, не пойдут на массовую приватизацию, кардинальные рыночные реформы.
— Но борющейся части белорусского общества хочется, чтобы у нас была передовая европейская страна, а власть, получается, только изюм для себя выколупает из этой европейской булки!
— Возможность малых шагов тоже не стоит игнорировать. Большой плюс для Беларуси в том, что она — непосредственная соседка ЕС. И тот заинтересован, чтобы на пограничье была стабильная, предсказуемая страна с нормальным уровнем жизни. Потому ЕС сам навязывает модернизацию, готов в нее вкладываться. И если расширять сотрудничество, начиная с наименее политизированных областей, то постепенно оно будет перекидываться и на другие сферы, в том числе и макроэкономическую, и политическую.
Если посмотреть на пример восточноазиатских тигров, там модернизация тоже начиналась с легкой промышленности, машиностроения, а когда общий уровень жизни повысился, тамошние общества потребовали для себя больше демократии. Заметьте: после модернизации и роста благосостояния, а не в результате какого-то кризиса или экономического обвала.
Ситуация в Беларуси такова, что ей, скорее всего, тоже предстоит медленный, эволюционный путь и экономической модернизации, и политической трансформации. И даже скромные возможности ЕДМ для этого стоит использовать. Капля камень точит.