Не исключено, что в Беларуси дело идет к общенациональному диалогу за круглым столом. Такой вывод сделал главный редактор «Народной воли» Иосиф Середич после личной беседы с Александром Лукашенко 13 февраля.
Пока мы видим, что как минимум один негосударственный газетчик не зря сходил на «Большой диалог с президентом» 3 февраля. Само мероприятие вызвало много нареканий у представителей независимых СМИ, которым не дали слова, но Середич застолбил разговор тет-а-тет с главой государства, и тот, как видим, слово сдержал.
Позиции режима слабеют
Первый вопрос: а зачем Лукашенко диалог с оппонентами? Он ведь всегда позиционировал себя как народного лидера, который напрямую общается с массой и выражает ее интересы. Ну, а у «пятой колонны», «кучки отморозков» есть, мол, лишь свой корыстный, предательский интерес: дорваться до власти и пустить страну прахом.
Однако сегодня позиции бессменного президента — и внутри-, и внешнеполитические — ослабли. Нет, силовой кулак крепок, но он бесполезен против экономического кризиса. Который, в свою очередь, возбуждает ропот электората (усугубляемый, мягко говоря, недальновидными квазифискальными решениями типа указа против дармоедов).
И если бы мы могли сегодня узнать от независимых социологов рейтинг официального лидера, цифра, возможно, оказалась бы рекордно низкой. Это социологическое зеркало, однако, разбито: после прошлогоднего наезда спецслужб и государственного телевидения на НИСЭПИ прекратил национальные опросы с публикацией результатов, а больше это делать некому.
Правящая группировка избавилась от раздражителя, но притока всенародной любви к себе таким образом получить не могла. Недовольные падением уровня жизни и новыми поборами белорусы сегодня массово ругают власть почем зря.
Вдобавок (и это даже на первом месте по опасности) берет за горло Россия. С одной стороны, урезала субсидии, с другой — требует большей союзнической верности. Дошло до того, что Лукашенко вынужден успокаивать публику: не бойтесь, никакого захвата Беларуси под маркой совместных учений «Запад-2017» не будет.
Да, этот алармистский сюжет маловероятен, но уже само обсуждение вопроса в такой плоскости показывает, в какой фазе оказалась «братская интеграция».
Отношения с Россией в системном кризисе, союзники не доверяют друг другу, и в принципе сценарий смены Кремлем власти в Беларуси, вероятно, представляется ее нынешнему руководителю не таким уж и фантастическим.
В общем, налицо потребность консолидировать нацию перед лицом внешней угрозы, давать отпор имперскому медийному дискурсу, ставящему под вопрос само право белорусов на собственную государственность.
И здесь мало надежды на бледные провластные организации. Государственные СМИ тоже анемичны, все делают по отмашке, причем делают в основном топорно. Лукашенко, по сути, признал крах попыток создать государственную идеологию. Как ни крути, а не мешало бы иметь в союзниках не казенные души, а искренних патриотов из числа тех, кого Лукашенко много лет брезгливо называл «свядомыми».
Эти люди были вытеснены в политическое гетто, когда набирал мощь белорусский абсолютизм. Сегодня оказалось, что абсолютизм может далеко не все. Но и крошить эту любовно сложенную пирамиду ой как не хочется!
Снова будет имитация?
В принципе, власть уже экспериментировала с некими формами внутрибелорусского диалога.
В 1999 году Минск был принужден к этому решением Стамбульского саммита ОБСЕ. Лукашенко было важно тогда восстановить легитимность, помириться с Западом после де-факто уничтожившего разделение властей референдума-96.
Но переговоры с оппозицией под эгидой Консультативно-наблюдательной группы ОБСЕ сорвались, власти не выполнили своих обещаний (в частности насчет доступа оппонентов к СМИ). Объявленный же властями в 2000 году «широкий диалог общественно-политических сил» получился бутафорским, не прокатил, его пришлось свернуть.
Затем в январе 2009 года под влиянием разрядки в отношениях с Западом был создан Общественно-консультативный совет при президентской Администрации во главе с ее тогдашним руководителем, нынешним министром иностранных дел Владимиром Макеем.
Но вскоре высокое начальство стало упрекать оппозиционеров из совета за деструктивные высказывания (а что, ожидали единодушия, как на съездах КПСС?). Новоиспеченная структура завяла, а после разгрома Площади в 2010 году, когда режим стал прессовать оппозицию по полной и вдрызг разругался с Западом, игры в плюрализм на какое-то время и вовсе утратили актуальность.
Сейчас Лукашенко снова хочет нормализовать отношения с Евросоюзом, США и как минимум показать им, что он не такой уж страшный диктатор. Вероятно, сам «Большой разговор с президентом» задумывался как демонстрация готовности официального лидера к диалогу с инакомыслящими.
Но получилось кондово. Участников отфильтровали, преобладали лояльные персонажи, а на неожиданно попавшем в центр внимания либеральном экономисте Ярославе Романчуке глава государства раз за разом демонстрировал свое превосходство в статусе и житейской мудрости.
Впрочем, сам Лукашенко здесь попал в ловушку жанра. Публичность мероприятия просто вынуждала доминировать, утверждать свое лидерство.
Если предполагаемый Середичем диалог станет разворачиваться в подобном ключе, то толку будет мало.
Он лишь сильнее расколет оппозицию: тех, кто сядет за имитационный круглый стол, более непримиримые борцы против режима объявят соглашателями, предателями и агентами.
Страна ручного управления
Почему же Лукашенко согласился встретиться с главным редактором оппонирующей режиму «Народной воли»?
Сегодня правящая верхушка заинтересована как минимум в одном направлении работы независимых СМИ — чтобы те помогали противодействовать информационной экспансии «русского мира», великодержавным идеям. Но и здесь для власти возникает головоломка и тормоз: ведь независимая пресса не ограничивается критикой вовне, она и режим не жалует.
По словам Середича, президент пообещал, что будут сняты проблемы с доступом негосударственных газет к системе распространения. Вот, к слову, и первый тест для властей: выполнят ли подчиненные эту установку.
При этом символично, что в этот же день никто из госорганов (если не считать оппозиционных парламентариев Анны Канопацкой и Елены Анисим), несмотря на приглашения, не пришел на большую конференцию «Медиа Беларуси: вызовы и шансы», организованную Белорусской ассоциацией журналистов. Вот вам и готовность вертикали к диалогу.
Не удивительно, что старый газетный волк Середич предпочитает добиться аудиенции у того, кто в Беларуси решает все. Таковы реалии страны ручного управления.
Кризис пока не такой, как в Польше 1990-го
Перспективы же общественно-политического диалога как раз и зависят напрямую от того, насколько архитектор белорусского режима готов отойти от парадигмы ручного управления с максимальным контролем над всеми фазами и аспектами внутренней жизни, включая выборы.
Ведь в демократических странах в принципе нонсенсом было бы создавать некие формы диалога при президентуре. В демократиях власть и оппозиция глаза в глаза дискутируют в избирательных кампаниях, в парламенте и т.д. Там оппозиция системная. Совершенно другие возможности и у третьего сектора.
У нас же дело пока ограничилось допуском двух оппозиционерок в Палату представителей, в которой они — при всем старании что-то изменить, всколыхнуть болото — в основном подтверждают поговорку «плетью обуха не перешибешь». При таких темпах демократизации живой, спорящий парламент белорусы увидят в лучшем случае лет через 20-30.
Да и демократизации пока, по сути, нет. Ежу понятно, что оппозиционерок в парламент именно назначили. То есть результат выборов по-прежнему жестко контролируется вертикалью.
Пока нет оснований полагать, что местные выборы 2018 года будут выглядеть иначе.
Да, председатель Центризбиркома Лидия Ермошина подчеркивает, что специальная рабочая группа (в которую, что показательно, члена Объединенной гражданской партии Канопацкую не включили) учла около половины рекомендаций ОБСЕ, направленных на совершенствование избирательного законодательства.
Но при этом из комментариев той же Ермошиной следует, что самые главные рекомендации проигнорированы. Оппозиция не получит гарантий включения в избиркомы, а наблюдатели — что им четко покажут каждый бюллетень с отметками.
Так что говорить за некими круглыми столами можно до посинения, но это так и останется говорильней, если носители критических для власти мнений останутся де-факто выключенными из системной политики.
Середич, по его словам, посоветовал Лукашенко пойти путем руководителя коммунистической Польши Войцеха Ярузельского. Тот в 1990 году согласился на многопартийные выборы и мирным путем передал власть Леху Валенсе.
Однако, во-первых, кризис в сегодняшней Беларуси не достиг той остроты, как тогда в Польше, поэтому наверху еще надеются, что рассосется.
Во-вторых, в новой Польше генералу Ярузельскому оказалось не очень уютно, его пытались судить. Так что большой вопрос, понравилась ли Лукашенко эта параллель.